Пальциг

— Что дедушка, побежали наши? Удивлённо спросил Алёшка.

— Вот недоросль. Сказано тебе, в тыл подались. А не побежали… Рассердился дедушка, взял штоф и сам набулькал рюмку наливки. Сейчас он был похож на большого кота, которого обрызгали водой. От подагры, мучившей его последние годы, не осталось и следа. Глаза блестели, усы воинственно топорщились. Багрянцем пламенел старый шрам, тянущийся от нижней губы до самого левого уха.

— Так вот Алёшка. Тут мне приказ трубить «Fanfaro». Атака начинается. Киевский кирасирский и ещё три полка, стремя в стремя навстречу пруссакам выскочили. Сзади нас подпирал — Нижегородский драгунский. Тут такая рубка началась. Как сам фельдмаршал Салтыков, императрице Лизавет Петровне в донесении писал «Не было не единого выстрела, лишь сверкали шпаги и палаши».

  Я в атаку рядом с самим генералом Демику- скакал. При мне, генерала, пуля из карабина его наповал убила. Словно ветром из седла сдуло. Да, храбрый был генерал, не чета многим нынешним, что лягушатников бояться.

  Доскакали мы до пруссаков, сшиблись. Страсть чего творилось, кирасиры да драгуны друг друга палашами рубят, только кровь брызжет во все стороны. Немцы орут «Хох»,мы орём «Виват». Тут меня палашом и задели, Алёшка — вскользь правда. А у меня из оружия — только пистолет в седельной кобуре и горн в руках. Вот я горном и отмахнулся. Да так удачно, что прямо в лицо пруссаку попал. Тот заорал и с коня, прямо под копыта свалился. Я пистолет из кобуры выдернул, гляжу пруссак в пышной треуголке с нашим кирасиром рубится. Палаш так и сверкает. Думаю — ещё минута другая и нашего — этот пруссак в капусту нарубит.

  Пистолет вскидываю, курок взвожу — прицелился кое как и выстрелил. Пруссаку под кирасу. Тот обернулся, но даже глаз не успел на меня поднять. Так вниз на землю и соскользнул. Как лягушка в омут.

  Дедушка замолчал, часто дыша и опираясь на свою палку. Алёшке было видно, как, последние слова дались ему очень тяжело. Годы и старые раны, брали своё. Дедушка буквально свалился в кресло и закрыл глаза.

— А чем закончилось то всё, дедушка? Осторожно спросил Алёшка с тревогой смотря, бледнеет лицо дедушки. Шрам тоже побледнел, стал почти незаметен.

— Чем кончилось? Да разбили мы пруссаков. Вдрызг, расколошматили под этим Пальцигом. Пруссаки только пленными шестьсот человек потеряли, 14 пушек мы тогда захватили, знамёна.

— Здорово! Восхищённо прошептал Корнеев-младший.

— Затем ещё славная баталия под Кунерсдорфом была и взятие Берлина. Много чего. но это, дворянин Корнеев, уже следующая история.