летнее время, заведуя электростанцией крупнейшей в России Нижегородской ярмарки.
Сразу после публикации в 1888 году работ Герца по электромагнитным волнам, Попов воспроизводит в кабинете физики Минных классов его резонатор для демонстрации нового эффекта своим ученикам. А в 1895 году Попов начинает работы над усовершенствованием радиоприемника, созданного Оливером Лоджем. Приемник этот был, говоря современным языком, цифровым.
Его чувствительный элемент, когерер, - стеклянная трубка с металлическими (Co, Fe, Ni) опилками и серебряными электродами, - был двустабильным элементом, проводимость которого под действием электромагнитного разряда увеличивалась в сотни раз. Вернуть когерер к начальному состоянию можно было встряхиванием. В приемнике Лоджа встряхивание происходило периодически, от часового механизма. Попов же ввел обратную связь из арсенала грядущей кибернетики - пришедший электромагнитный импульс, усиленный реле, сам и встряхивал опилки...
25 апреля (7 мая) 1895 года на заседании Русского физико-химического общества прибор Попова был продемонстрирован как иллюстрация к докладу 'Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям'. И, хотя о приборе докладывали ученым, это была типичная инженерная разработка, новая конструкция, оригинальная структура, объединяющая известные элементы. Публикаций не было - преподаватель Минных классов Александр Степанович соблюдал подписку, виноват, клятвенное обещание о неразглашении. Ровная академическая карьера, профессура и ректорство в Электротехническом институте, смерть в сорок шесть лет, тихая могила на Литераторских мостках Волкова кладбища.
А вот младший современник Попова - Гульельмо Маркони (1874-1937). Этот - будто прототип юных миллиардеров подзабытой уже эры доткомов. Сын крупного землевладельца из Болоньи. С 13 лет получает специальное образование у лучших профессоров Болоньи, Ливорно, Флоренции. В 1894 году начинает интересоваться работами Герца и Теслы. Летом 1895 года на папиной вилле на папиной деньги Маркони проводит успешные опыты. Предлагает их итальянским почтарям - отказ... Но Маркони по маме был еще и внуком крупного ирландского винокура - Jameson Irish Whiskey, проще говоря. Так что двадцатиоднолетний Гульельмо, поняв, что мешканьем беды не избудешь, отправляется в Лондон. Там в ход идут семейные связи (внук винокура - это серьезно), и Маркони получает возможность изложить суть своих работ сэру Уильяму Прису, главному инженеру-электрику Британской Почты.
Идеи беспроволочной телеграфии носились в воздухе, а практическое воплощение (вариант конструкции) Прис оценил. Дальше была серия успешных демонстраций вызвавших интерес правительства Ее Величества. И, параллельно, - коммерциализация. С помощью ирландского кузена-инженера Маркони оформляет заявку на британский патент, на его основе создается 'Wireless Telegraph and Signal Company'. Затем - патент американский, серия очень зрелищных демонстраций беспроводной связи: через Ла-Манш, на яхтенных гонках на Кубок Америки, через Атлантику.
Вполне современный spin-off, благодаря которому безпроволочные телеграфы Маркони становятся стандартом для флотов большинство стран, а словечко 'маркони' как синоним судового радиста проникает даже на отечественные 'купцы'. И почетом Маркони не обделен - Нобелевская премия по физике 1909 года, в 1914 Британия награждает его Большим Рыцарским Крестом ордена Королевы Виктории, а Италия производит в сенаторы. В 1924 Маркони становится потомственным маркизом, ну а в фашистскую партию он вступил еще в 1923. 'Свадебным генералом' на бракосочетании Гульельмо был ни кто иной, как сам Бенито Муссолини. В 1930 Маркони становится президентом Королевской Итальянской Академии и членом Большого Совета Фашистов.
Похороны Маркони в 1937 году также превратились в большое шоу, а мавзолей ему строили осенью 1941, когда Экспедиционный итальянский корпус в России шел по нашей земле. Адептам политкорректности, кстати, советуем взглянуть на мемориал фашиста Маркони в Вашингтоне, Округ Колумбия. Память о Герце нацисты тогда же пытались искоренить, несмотря не его лютеранское исповедание, еврейские предки перевешивали. Впрочем, изобретателем радио Маркони в рейхе не признали, благо что с 1943 года расстреливали в Цитадели Львова своих недавних союзников.
Попробуем же извлечь мораль из этих двух судеб. Прежде всего, отметим, что конструкторские работы могли быть выполнены и в России, и в Италии. Технологии у Маркони были лучше - в его распоряжении был более стабильный вакуумный когерер. Но, главное, он имел (семейные) связи с тогдашним центром Мир- Экономики (Лондон, которому в ходе мировых войн предстоит уступить первенство Нью-Йорку), и (семейные же, добытые перегонкой ячменной браги) деньги, которые мог истратить на патентование и на формирование венчурного капитала. Добавим к этому унаследованный от мамы fluent English.
У Александра Степановича денег не было, да и будь они - Британия отнеслась бы к сопернику по Большой игре куда подозрительней. Действительно, в патентных войнах рубежа веков Попова поддержала лишь французская фирма Ducretet, производившая приемники для российского флота.
С почетом у Попова все в порядке - его почтило и ЮНЕСКО, и совет директоров Института электрорадиоинженеров (IEEE); его имя - на карте обратной стороны Луны. Деньги же там, где он уже больше века, не нужны. Но вот возможна ли в сегодняшней России (положение которой относительно глобальных центров экономики больше напоминает Россию вековой давности, чем СССР) глобальная коммерциализация инноваций, или же они разделят участь работ А.С.Попова, оставшись бескорыстным даром человечеству, или, хуже того, работой на 'дядю'? Ответ на этот вопрос даст лишь время, и весьма вероятно, что качество изобретений и открытий значение иметь будет не в самой большой степени.
Участники Russian CIO Summit о национальной ОС
Автор: Евгений Крестников
В спорах о необходимости создания собственной российской операционной системы или программной платформы, мнение представителей бизнеса обычно не учитывают. Мы решили исправить это упущение и провели небольшой блиц-опрос по данной проблеме среди участников Russian CIO Summit 2010 - Восьмого cъезда российских ИТ-директоров, прошедшего недавно в Москве.
Виталий Студитских, генеральный директор 'Скай Линк Москва':
Нужно посмотреть на получившийся продукт, потому что самое главное в телекоме и вообще в ИТ - это надёжность и уверенность в том, что ты получаешь. Учитывая все наши СОРМ'ы и опыт работы, я думаю, не так принципиально, чтобы продукт был национальным. Но если мы его получим, первым делом постараемся оценить его возможности, надёжность и то, что мы с этого дела будем иметь. Мы с большим интересом следим за развитием событий, но не могу гарантировать, что сразу перейдём на новую платформу.
Кирилин Артем, компания 'Открытые бизнес-решения':
Если открытая, если наша операционная система будет полностью самостоятельной разработкой, если со временем она встанет на ноги, обретёт поддержку, под неё будут писать софт и т. д. и т. д. - такое нам, конечно, нужно. Вне всякого сомнения. Потому что это во-первых деньги, во-вторых, в третьих, четвёртых, пятых и шестых - можно назвать кучу других факторов. Но если национальная ОС будет просто иной сборкой Linux, то на мировом рынке софта это ничего не поменяет. Такую операционную систему можно сделать для галочки, чтобы была, но по сути она не нужна.
Олег Вайнберг, ИТ-Директор компании 'Компьютер-Центр КЕЙ':
Это, несомненно, возможно. Всё возможно. Можно потратить деньги налогоплательщиков и создать что-то, что будет называться национальной ОС. Потом можно провести закон, обязывающий все госучреждения ей пользоваться. Потом закон, обязывающей ей пользоваться всех поставщиков госучреждений. Потом - поставщиков поставщиков и т. д. И она - да - будет. И даже будет востребованной, куда же деваться. Но чем это будет национальнее всех прочих ОС - пока никто не объяснил. Будет ли она требовать протирки клавиатуры спиртом или использовать в комментариях ненормативную лексику? Или для исполнения рутинных операций требовать модули, написанные узбекскими и таджикскими гастрабайтерами? Пока никто так внятно и не сказал, что национального может быть в ОС. На мой взгляд, это такой же абсурд, как национальная физика или математика.
Александр Куприянов, ИТ Директор НПО им. С.А.Лавочкина:
Без внятной концепции Национальной Платформы открывается простор фантазийным конструктам: приходит ли Вам в голову разумное применение чудо-штуки, достойной такого именования? Кто-то считает
