дразнит.
Я надменно произнесла:
— Не желаю слушать никаких ваших предложений.
Он рассмеялся.
— Только потому, что знаешь, что того, чего тебе хочется услышать, я-то как раз никогда не произнесу.
Я отвернулась, и он схватил меня за руку.
— Керенса… — начал он.
Джонни придвинул лицо вплотную к моему, и огонь желания в его глазах встревожил меня. Я постаралась скрыть свой страх и попробовала отдернуть руку, но он не отпускал меня; его ухмыляющееся лицо по-прежнему было рядом с моим.
— Я, — сказал он, — могу быть так же упрям, как и ты.
— Вы еще не знаете, как я могу быть упряма, когда речь идет о том, чтобы избавить себя от вас.
— Ну что ж, посмотрим, — сказал он.
Несмотря на все мои старания, я не смогла высвободиться. Он привлек меня к себе, и я почувствовала, как его зубы прижались к моим. Я стояла, стиснув губы и испытывая к нему в этот момент такую сильную ненависть, что нашла в ней даже некоторое удовольствие, И все же в это мгновение Джонни Сент-Ларнстон вызвал во мне никогда ранее не испытанное мной чувство. Я почувствовала желание. Возможно, думала я позже, оставшись одна и пытаясь проанализировать свои чувства, желание относилось скорее к дому, к другому положению в жизни, отличному от того, в котором я родилась, к исполнению мечты. Я так сильно хотела всего этого, что, возможно, всякий, кто мог помочь мне осуществить мою мечту, мог возбудить во мне и желание другого рода, а слова Джонни о женитьбе заронили в мою голову подобную мысль.
Но в одном я была твердо уверена: он не должен ни на мгновение догадаться, что вызывает у меня что-либо, кроме презрения и стремления избавиться от него.
Удерживаясь в некотором отдалении от него, я сказала:
— Поосторожнее! Я пожалуюсь, если вы будете пытаться меня преследовать, и, учитывая вашу репутацию, полагаю, мне поверят.
Я знала, что Джонни ощутил некоторую перемену в моих чувствах и ожидал, что я уступлю; усыпив таким образом его бдительность, я слегка оттолкнула его, как в прошлый раз, и освободилась. Потом повернулась и гордо зашагала к дому.
Придя в свою комнату, я посмотрелась в зеркало.
Может ли это быть, спрашивала я себя? Посчитает ля Джонни Сент-Ларнстон возможным жениться на мне? А если да, приму ли я предложение?
Меня била дрожь. От надежды? От страха? От радости? От отвращения?
Я точно не знала.
В мою комнату проникал лунный свет. Я рывком села в постели. Что-то разбудило меня.
Я в опасности. Какое-то внутреннее чувство говорило мне об этом, Я в ужасе вглядывалась в темноту, так как в комнате кто-то был. Я видела очертания какой-то фигуры, сидящей в кресле.
У меня вырвался сдавленный крик, потому что фигура зашевелилась. Я думала, я всегда думала, что в аббатстве живут привидения! Теперь я это знала наверняка.
Послышался тихий смех, и я поняла, что моим посетителем был Джонни, как мне следовало догадаться с самого начала.
— Вы, — вскричала я. — Как вы посмели!
Он присел на край кровати, глядя на меня.
— Я очень на многое могу осмелиться, Керенса, особенно когда это касается тебя.
— Лучше уходите… и немедленно.
— Да нет. Тебе не кажется, что мне лучше остаться?
Я вскочила с кровати. Он встал, но не подошел ко мне.
Просто стоял и смотрел на меня.
— Мне всегда хотелось узнать, как ты причесываешь волосы на ночь. Две длинные косы. Сама скромность. Хотя я бы предпочел видеть их распущенными.
— Если вы сейчас же не уйдете, я позову на помощь.
— На твоем месте, Керенса, я бы не стал этого делать.
— Вы — не я, и говорю вам, я закричу.
— Ну почему ты ведешь себя так неразумно?
— Ну почему вы ведете себя не как джентльмен?
— С тобой… которую вряд ли можно назвать леди?
— Я вас ненавижу, Джонни Сент-Ларнстон.
— Теперь ты говоришь как деревенская девчонка. Но уж лучше твоя ненависть, чем безразличие.
— У меня к вам нет никаких чувств… совершенно никаких.
— Ты не можешь понять правду. Ты знаешь, что ненавидишь меня и желаешь, чтобы я любил тебя, но чувствуешь, что леди, которой ты пытаешься стать, должна настаивать на браке, прежде чем доставить удовольствие любовнику.
Я подбежала к двери и распахнула ее.
— Даю вам десять секунд, Джонни Сент-Ларнстон. Если вы до той поры не окажетесь за дверью и попытаетесь прикоснуться ко мне, я закричу и разбужу вашего брата и его жену.
Он увидел, что я действительно сделаю, как сказала, и временно отступил. Он прошел мимо меня в коридор; в его глазах были гнев и злоба. Я ужаснулась, поняв, что он на самом деле думал, что в эту ночь я стану его любовницей.
Я вошла в комнату и захлопнула дверь. Дрожа, я прислонилась к ней. Ну как, спрашивала я себя, мне можно спокойно спать, зная, что он может войти ко мне в комнату в любое время ночи?
Я не могла вернуться в постель. Я подошла к окну и выглянула наружу. В лунном свете мне был виден газон и за ним луг с хороводом камней.
Некоторое время я постояла так. Я слышала, как часа пробили полночь. А потом я увидела Джонни. Он целенаправленно шел прочь от дома. Я стояла неподвижно, наблюдая, как он пересекает поле и направляется по дороге к поселку. Эта же дорога вела и в Ларнстон-Бартон. Каким-то подсознательным чувством я поняла, что Джонни, потери неудачу со мной, отправился к Хетти Пенгастер.
Я прокралась по коридору к комнате Меллиоры и тихо постучала в дверь. Ответа не было, и я вошла. Меллиора спала.
Я постояла несколько мгновений, глядя на нее. Какой красивой и невинной выглядела она, лежа здесь. И Меллиора беззащитна в этом доме, подумала я. Но Джастин никогда не явится в ее комнату без разрешения. Все равно Меллиора более уязвима, чем я.
— Меллиора, — прошептала я. — Не бойся. Это я… Керенса.
— Керенса! — Она вскочила в тревоге. — А что случилось?
— Уже все в порядке. Но я боюсь возвращаться к себе в комнату?
— Что ты имеешь в виду? Что-нибудь случилось?
— Ко мне приходил Джонни. Я не чувствую себя в безопасности, зная, что он может войти, когда захочет.
— Джонни! — презрительно сказала она.
Я кивнула.
— Он пытался меня соблазнить, и я его боюсь…
— Ах… Керенса!
— Не тревожься. Я хочу только побыть с тобой.
Она подвинулась, и я скользнула в кровать.
— Ты дрожишь, — сказала она.
