баллончиком.
— Не беспокойся об этом, — он повернул мое лицо к себе. — Что случилось?
— Я не знаю, — сказала я, пытаясь сдаться и заснуть. — Натан встряхнул меня в ту же секунду, как закрылись мои глаза. — Что? — заныла я и попыталась оттолкнуть его руки.
Он выругался и схватил меня крепче.
— Проснись! — заорал он.
Когда я не подчинилась, он ударил меня по щеке.
Мои глаза раскрылись, и я в шоке промямлила:
— Что? Просто дай мне снова уснуть.
— Не могу! Ты потеряла очень много крови. Если ты уснешь — ты умрешь.
Затем я почувствовала боль: скручивающее, сжимающее чувство в моем горле. Как будто я наелась разбитого стекла. Извиваясь от страданий, я схватила Натана за руку. Он скинул пальто и быстро укутал меня им.
— Я отнесу тебя в дом, — прошептал он, поднял меня на руки и пронес в дверь, вверх по лестнице, в свою квартиру.
ГЛАВА 5
Решения и еще раз решения
Я проснулась от нежных звуков: кто-то напевал Пинк Флойд — «Повреждение рассудка». Почувствовав тревогу, я резко открыла глаза.
Судя по беспорядку вокруг меня, я находилась в квартире Натана, но не могла вспомнить, как сюда попала. В желудке заурчало, и воспоминания стали медленно возвращаться. Я была голодна, отправилась на поиски крови, а потом встретила Далию.
Меня ранили ножом. Это то, что я определенно помнила. Я приподняла одеяло, укрывавшее меня. Мои раны были аккуратно перевязаны бинтом, обернутым вокруг талии. На нем виднелась засохшая кровь. Я поборола желание ощупать себя. Чтобы открылась свежая рана, много усилий не требовалось, а мне не хотелось своими действиями спровоцировать повторное кровотечение.
Я подняла руку и осторожно прикоснулась к лицу. От монстра ничего не осталось. Чувствуя боль во всем теле, я села. Мой порванный свитер, аккуратно сложенный, висел на спинке дивана. Я быстро натянула его, стараясь не заострять внимание на том факте, что Натан видел меня в моем жалком застиранном бюстгальтере.
— Тебе уже лучше? — спросил Натан, когда вошел в гостиную.
Я могла чувствовать запах крови в кружке, которую он нес. И хотя ощущала сухость в горле, а мой желудок уже пытался сам себя переварить, я отвернулась.
— Пей, — сказал мне Натан, протягивая чашку. Должно быть, он понимал причину моего отвращения. — Не беспокойся об этом. Я видел пару-тройку вампиров в свое время.
— Не таких, как я.
— Именно таких, как ты. — Он опустился на колени передо мной, но я закрыла лицо руками. Когда он поднес кружку прямо к тыльной стороне моих ладоней, то кости моего лица начали смещаться прямо под пальцами, которыми я загораживалась от Натана. — Тебе нужно выпить это.
Я уловила решительные нотки в его голосе и, поняв, что не смогу выиграть спор, прошептала:
— Только не смотри на меня.
— Хорошо.
Он отошел в самый дальний угол комнаты и повернулся спиной.
Кровь была теплой, как у Далии, но вязкой, как будто уже начала сворачиваться. Она полностью покрыла мой язык, оставив слабый привкус меди во рту. Жидкость походила на дешевое «Джелло»[35], которое еще не до конца застыло. Мысли об этом отбили всю охоту, но вместо того, чтобы почувствовать отвращение, я опустошила кружку наполовину. Я была ненасытной. Если бы я высасывала это прямо из чьей-либо шеи, то, наверное, и не подумала бы о манерах. Но другое дело сидеть в гостиной Натана и пить из кружки, как цивилизованный вампир.
Я потягивала кровь осознанно, маленькими глотками, и изучала хозяина дома. Согласно моему опыту, люди не вели себя приветливо с незнакомцами. В медицинском колледже каждый был сам за себя. На самом деле, большинство из нас вышли из него с единственной целью — выиграть «соревнование». Жизненный принцип «или ты съешь, или тебя» настолько укоренился в моем сознании, что я ожидала такого же отношения ото всех. Но Натан не проявлял ко мне ничего, кроме доброты, с самого начала, и это было удивительно, учитывая, что неделю назад он мог и убить меня, если бы я не захотела присоединиться к его вампирской организации.
В этом было что-то ненормальное, что человек, будучи таким привлекательным, был приверженцем правил. В прошлом он, наверное, работал на Службу внутренних доходов Министерства финансов США.
Конечно, я немного знаю о нынешней жизни Натана. В коротких телефонных разговорах, которые мы вели всю предыдущую неделю, он рассказал о себе только в общих чертах и не дал возможности задать вопросы. Если я собиралась верить всему, что он говорил, то мне нужны были кое-какие ответы.
И сейчас как раз самое подходящее для этого время.
— Сколько тебе лет? — спросила я.
— Тридцать два.
— Я имею в виду, включая… — я не знала, как правильно сформулировать остальное.
— Ах, это, — сказал он. Мне показалось, Натан мог легко говорить на эту тему. — Я стал вампиром в 1931 году.
Я попыталась скрыть свое разочарование. Я ожидала услышать, что ему уже несколько сотен лет, что он прошел битву с Наполеоном и обсуждал тайны вселенной с Нострадамусом, как все вампиры в кино.
— А ты знаешь, что в том году «Знамя, усыпанное звёздами»[36] стал национальным гимном?
— Нет. Я тогда еще не жил в Америке. — Он посмотрел через плечо, и я сразу же отвернулась. — Все в порядке, — заверил он меня. — Твое лицо уже стало нормальным.
Я наклонилась к стеклянной столешнице журнального столика в том месте, где он не был завален, чтобы посмотреть на свое отражение.
— Это все голод, — повернувшись, сказал Натан. — Чем он сильней, тем страшнее ты выглядишь. То же самое касается злости, боли и страха. Это как животный инстинкт.
Как мог кто-то так беспечно относиться к своему лицу, превращающемуся в чудовищную морду, как будто при помощи специальных эффектов Херрихаузена[37], было превыше моего понимания.
— Самое худшее в том, что все усугубляется с возрастом. У некоторых поистине старых вампиров вырастают рога, когда они изменяются, или даже раздваиваются ступни. Но ты сможешь контролировать это. Стоит только немного потренироваться. Тебе нужно успокоиться, найти свой центр. Вроде как ньюэйджевское дерьмо помогает. Еще этому учит дзен, — Натан забрал из моих рук пустую чашку и направился к раковине.
— Ньюэйджевское дерьмо? Это та музыка, которая играла у парня, работающего в магазине всяких магических штучек?
— А сейчас, как насчет того, чтобы рассказать мне, что случилось вчера вечером? — он старался перекричать шум бежавшей воды.
Я вздрогнула:
— А разве мы не можем начать с обсуждения погоды?
— Нет.
— Да ничего не случилось, правда, — произнесла я, стараясь говорить как можно более небрежным голосом.
— И это ничего ранило тебя? — он подошел и сел рядом со мной на диван. Его запах дразнил мои
