пыталась убить меня.
— Ты ненавидишь людей, — голос Бэмби оборвал воспоминания. Я тряхнул головой.
— Ты только сейчас это заметил?
— М-м-м… А меня?
— Что — тебя?
— Почему ты общаешься со мной? Или, — он нервно хихикнул, — откармливаешь перед употреблением?
— Я не ем человечину, — я потянулся, похрустывая косточками. — Так что тебе не надо меня бояться.
— Не могу сказать, что боюсь… — Помолчав, Бэмби продолжил: — Наверное, именно в этом-то все и дело… То есть, я понимаю, что должен тебя бояться, но я совсем не боюсь… и чувствую себя… как-то неловко…
Я засмеялся.
— Неловко! Ну, ты и скажешь тоже! Нет, если хочешь, конечно, можешь меня бояться… — Немного подумал и добавил гордо — Вообще-то, наверное, я один из самых сильных волков в племени. Но, если честно… ты мне Друг, понимаешь? Ты спас мне жизнь. Я знаю, что такое благодарность.
— Что-то не припоминаю, — скептично заметил Бэмби, откидываясь на подушки. — В смысле, про спасение жизни…
— И не надо. Просто прими к сведению.
— Ладно, — легко согласился он. И попросил: — Расскажи мне о вас.
— Что рассказать? — не понял я.
— Ну-у… Все. Кто вы такие, откуда взялись, как живете… Все.
— Зачем?
— Мне интересно.
— Ты не в цирке.
— Извини, я не это имел в виду.
— Конечно.
— Я уже извинился.
— Я слышал.
— Иногда, Ной, с тобой невероятно трудно разговаривать!
В комнату тихонько вошла Алина. Длинная белая ночнушка делала ее похожей на привидение.
— Вы ругаетесь?
— С чего ты взяла? — спросил я, усаживая ее к себе на колени.
— У тебя голос сердитый и сердце очень громко бьется, аж из-за двери слышно.
Я глубоко вдохнул, успокаиваясь. Если девочка в четыре года так соображает, то что же будет, когда она вырастет?
— Теперь лучше?
— Ага.
— Подслушивать нехорошо.
— Я не специально. Я не виновата, что слышу, как ты думаешь.
— Помнится, ты собиралась идти спать…
Алина обхватила меня руками за шею, преданно заглянула в глаза.
— Бэмби, знаешь, какой Ной у нас умный?! Он даже стихи сочинять умеет!
— Да ну! — улыбнулся Бэмби. — Да! Слушай, если не веришь!
И, прежде чем я успел ее остановить, трагичным голосом продекламировала:
Бэмби поперхнулся. Алина, похоже, приняла это за комплимент и быстро продолжила:
— Аля! — строго перебил я, с трудом подавляя смех. — Ты уже большая девочка и должна понимать, что не всем можно читать наши стихи!
Она доверчиво прижалась щекой к моей груди.
— Не ругай меня, Ной, лучше расскажи что-нибудь. А потом я сразу уйду.
Я посмотрел на Бэмби. Он снова улыбнулся.
— Думаешь, моему другу будет интересно слушать детские сказки?
— Ну, мне же интересно… А мама говорит, что взрослые — как дети, только едят больше…
Вот тебе раз!
— Ты был плохим стихоплетом, Ной, — хмыкнул Бэмби.
— Я в курсе, — заверил я.
— Так, может, сказочником окажешься более приличным?
— Ну-у, пожа-алуйста! — теребила меня Аля.
Я поднял одну руку, призывая к тишине, немного подумал, потом спросил:
— Какого цвета наше небо?
— Голубого, — не задумываясь, ответила сестренка.
— Правильно. Но есть много других планет. И там небо бывает и желтым, и серым, и даже зеленым. И еще где-то далеко… давным-давно… был мир, в котором небо ночью становилось вишневым, и по нему плавали целых две луны…
— Две?
И правда, разве две? Нет, одна. Одна, я помнил это точно… Одна одинокая луна… Одиночество — это состояние души… Моя одинокая луна… Бр-р… бред…
— Нет, не две, — поправился я, обрывая собственные мысли. — Одна большая желтая луна, круглая- круглая, похожая на головку сыра… В этом дивном сказочном мире жило племя волков. У них были белые волосы, и они называли себя потомками Первого Белого Волка и поклонялись ему как своему Богу.
— Ой, прямо как мы!
— Не перебивай, Аля. Хорошо жили волки, дружно, беззаботно. Ослепительное белое солнце давало тепло, пушистый Лес — пищу и уютный дом. Но вот настало время, когда состарилось солнце. Лето совсем исчезло, а землю сковал холод, заставляя замолкать птиц, ломаться под тяжестью снега толстые ветви древних деревьев. Помрачнел, посуровел Лес. Перестали рождаться беловолосые дети. Мир умирал, и должны были умереть волки. И пришло время смерти. И пришло время чуда…
— Странное сочетание, — заметил Бэмби. — Смерти и чуда?
— Да, чуда. Племя обратилось за помощью к своему богу. Старая ведунья развела на поляне Совета костер. Из горсти золы, смешаной с родниковой водой, вылепила фигурку Белого Волка, завернула ее в лист папоротника и бросила в огонь. Пламя вспыхнуло ярко-ярко, и из самого центра его вышел на поляну мужчина. У него были белые, совсем как в старину, волосы и глаза цвета древнего Леса. Ведунья поняла, что перед ней сам Бог. «Ты оторвала меня от дел, старуха. Зачем ты звала меня?» — спросил он. Ведунья
