— Какие игры, мой дорогой пупсик, все очень серьезно! — промурлыкала Сюзанна.
— Так! — заорал взбешенный Колфилд. — Или ты сейчас выметаешься из моего кабинета, или теряешь эту роль и меня в придачу!
— А зачем же так нервничать? — совершенно спокойно спросила Сюзанна.
— Я тебя, кажется, предупредил… — с угрозой начал Колфилд.
— Так вот, мой пупсик, или ты меня сейчас выслушаешь, причем внимательно, или ты никогда не поставишь свою пьесу. Я знаю, что Эдам Хоули не желает иметь с тобой дела, даже если роль Офелии достанется этой дуре Дайан. Ты меня услышал, Итен?
— Вот это да! — только и смог сказать пораженный Колфилд.
Сюзанна уселась на письменный стол, прямо на разложенные на нем бумаги. Колфилд попытался вытащить их из-под нее, но Сюзанна не обратила на это никакого внимания и поёрзала, устраиваясь поудобнее.
— Ты сейчас будешь слушать только меня. Я знаю, как заставить Эдама вернуться вместе с его деньгами.
— И как же? Ты собираешься его соблазнить?
— Как ты можешь такое говорить! После всего, что между нами было!
— Сью, ты переигрываешь, — предупредил ее Колфилд.
— Спасибо за критику, но актерским мастерством мы с тобой займемся попозже.
— Можешь начинать излагать свою идею, только без лишних слов. Я этого не люблю.
— Пупсик, я уже знаю, что ты любишь!
— Сью! Я же просил!
— Хорошо. Ты знаешь, что Эдам уже давно и безнадежно сохнет по Дайан?
— А кто этого не знает?
— А о том, что Дайан просто обожает тебя, ты в курсе?
— Я знаю, что мы отлично сработались… — неуверенно произнес Колфилд, не понимая, куда клонит Сюзанна.
— Я не о том, — отмахнулась она. — Если бы ты поманил пальцем, Дайан пошла бы за тобой на край света, или как там говорят… Я предлагаю очень простую схему: ты влияешь на Дайан, а она влияет на Эдама.
— А ты руководишь всем этим?
— Нет, я не могу всем этим руководить, потому что не имею твоего опыта и знаний. Я могу только подавать неплохие идеи. Так ты согласен?
— Несомненно. Но только есть один нюанс. Как я могу влиять на Дайан?
Сюзанна фыркнула.
— Очень просто. Переспи с ней.
На несколько минут повисло напряженное молчание.
— Я не понял. Ты предлагаешь мне переспать с Дайан?
Сюзанна удовлетворенно кивнула.
— Именно.
— То есть ты вполне сможешь смириться с тем, что у меня может быть еще кто-то?
— С этим я смириться не могу, — вполне искренне сказала Сюзанна. — А вот если ты один раз для пользы дела исполнишь мечту наивной Дайан и при этом еще и мою, я буду в принципе не против.
— Но мне же потом постоянно придется спать с ней!
— Какие глупости! Потом она должна будет спать с Эдамом — как же иначе она сможет влиять на него?
— А как ты себе это представляешь?
— Как я себе представляю это, я могу показать прямо сейчас.
— Сью! Я о том, как ты подложишь Дайан под Эдама! Он уже года два не решается даже просто пригласить ее поужинать, не то что затащить в постель!
— О! Здесь, я полагаю, не будет никаких проблем. Тебе достаточно ее разочаровать. Я думаю, твое мужское достоинство не сильно пострадает от этого. А потом мы подложим нашу милую Дайан под не менее милого Эдама. Это произойдет, когда хорошие друзья Эдам и Итен, а так же восхитительная Дайан и Сью, которая сумела всех примирить, поедут отдохнуть куда-нибудь. Там, я думаю, нам удастся напоить нашу сладкую парочку и уложить их спать в одну постельку. А дальше уж дело за Эдамом. Уверена, любой нормальный мужик тут же ухватится за такую возможность.
— Да? А я вот сомневаюсь, что он решится даже прикоснуться к своему идеалу.
— А ты объяснишь ему, что это его единственный шанс. Неужели ты не сможешь убедить друга в этом?
— Думаю, что смогу, — с сомнением произнес Колфилд.
— Вот и славненько! А теперь мы можем ехать к тебе домой праздновать победу?
— Знаешь, киска, боюсь, я уже не смогу никуда поехать.
Колфилд потянулся к Сюзанне и провел языком по ее нежной шее.
— Ты такой шалун, пупсик!
Она прильнула к его губам крепким поцелуем, а ее рука уже начала свое неторопливое движение к напрягшемуся естеству любовника.
5
Дайан до сих пор не могла понять, как же так получилось, что ее кумир Итен Колфилд, умный и дальновидный человек, выбрал на роль Офелии начинающую актрису, которая ничего собой не представляет. Дайан отказывалась верить слухам о близости Сюзанны и Итена. Она даже представить себе не могла, что ее любимый режиссер может отдать главную роль бесперспективной актрисе только из-за того, что та позволила ему нечто большее, чем то, что очерчено рамками пристойности. За близость с Итеном Колфилдом сама Дайан была готова отдать и жизнь и карьеру, но она даже не смела вообразить ничего подобного, ведь Колфилд был ее режиссером, а она — его актрисой.
Ее мучила ревность. Она мешала спокойно засыпать ночью, беспечно напевать по утрам, мешала даже заниматься любимым делом! Куда бы Дайан ни шла, она не могла избавиться от навязчивой сцены, где Итен целует Сюзанну, ласкает ее, говорит ей нежные слова. Дайан мечтала оказаться на ее месте! Но никогда, никогда в жизни она не станет близка с мужчиной, от которого зависит ее актерская судьба. Она дала себе это обещание еще много лет назад, когда вопреки воле родителей решила посвятить себя театру. Мать тогда умоляла ее выбрать другую профессию, поскольку была абсолютно уверена, что ради того, чтобы получить хорошую роль, все молоденькие актрисы отдаются или своим режиссерам, или продюсерам, а то и тем, и другим.
Но прошло уже десять лет, мать и все родственники Дайан смирились с тем, что она актриса. Они даже научились гордиться ею, потому что до сих пор ее честное имя оставалось незапятнанным. Ни в одном скандале Дайан Сегер не была замешана, чем по праву и гордилась.
И вот теперь, когда она столько лет отказывала себе во многих удовольствиях ради бесконечных репетиций, встречалась не с теми мужчинами, которые были ей интересны, а с людьми, которые даже не знали о существовании «Театра Эдвина Бута», она завидует молоденькой бездарности! И не потому, что Сюзанна получила такую желанную роль, а потому что она принадлежит единственному мужчине, с которым Дайан хотела бы связать свою жизнь.
Дайан шла на очередную репетицию, с ужасом понимая, что не сможет посмотреть на Колфилда и не покраснеть. Ей было стыдно за человека, которого она обожала, которому поклонялась, которого считала идеалом мужчины. Она старалась придумать для него оправдания, но все они были столь убоги, что Дайан тут же признавала их неправдоподобность.
Да еще Ингрид постоянно пересказывала ей все последние сплетни о Сью, чем еще больше бередила душевную рану Дайан.
