Но, несмотря на все призывы, расточаемые на просмотре, Сюзанна до сих пор не допустила к своим прелестям главного режиссера. Колфилд уже не был уверен в том, правильно ли истолковал влажный блеск в глазах своей протеже. Усомнился он и в собственной неотразимости. И вот теперь, когда Колфилд собрался ставить «Гамлета» и слух об этом событии со скоростью света облетел весь театр, крошка Сюзанна заглянула к нему как-то вечером и со странным блеском в глазах стала рассказывать, как она любит Шекспира. Колфилд решил, что, если он до сих пор не разучился понимать женщин, девочка обещает ему себя в обмен на роль Офелии.
Всю жизнь он считал, что режиссер не должен спать со своими актрисами, это будет мешать творческому процессу. Он так и не позволил себе даже легкого флирта с Дайан Сегер, хотя она явно была от него без ума. Но Дайан была слишком хорошей актрисой, чтобы терять ее, если в их отношениях что-то не сложится. В минуты откровенности с самим собой, которые наступали теперь все реже и реже, Колфилд говорил себе, что весь его режиссерский талант состоит в том, что он умеет подбирать актеров. Ни разу его собственные постановочные решения не играли большой роли в спектаклях, Колфилд это прекрасно осознавал, но теперь старался затолкнуть неприятные мысли как можно глубже, чтобы они не беспокоили его темными одинокими ночами. Колфилд чувствовал, как неумолимо подкрадывается старость, и все яснее понимал, что готов на все, лишь бы этими страшными ночами его покой берегла молодая и горячая женщина, рядом с которой он вновь сможет почувствовать себя сильным и мудрым мужчиной.
Когда собрание труппы закончилось, Сюзанне удалось поймать Колфилда почти у двери. Она потянула его за рукав пиджака, пытаясь привлечь внимание мэтра к своей скромной персоне.
Она смотрела в его водянистые глаза взглядом щенка, побитого хозяином. Колфилду тут же стало неловко, хотя он не мог понять почему. Ему казалось, что он в чем-то виноват перед Сюзанной.
— Мистер Колфилд, — обратилась она к нему низким бархатным голосом, — мы так и не успели все обсудить в тот раз.
— Да? — Он был явно растерян. — Вы меня так очаровали, что я забыл, о чем мы говорили, — попытался пошутить он.
На роскошных ресницах Сюзанны заблестели бриллианты крупных, тщательно отрепетированных слезинок.
— Я, конечно, понимаю, что такие, как я, вокруг вас вьются тысячами, но вы так и не рассказали мне, какой видите свою постановку «Гамлета». Может, вы уже и не помните, что это — пьеса моей мечты, я так хотела бы первой узнать, как вы сможете интерпретировать Шекспира, чтобы он стал понятен нынешнему поколению, — добавила она уже совсем тихим голосом. По щекам Сюзанны катились слезинки.
— Ну-ну, милая моя, сейчас пойдем ко мне в кабинет, и я вам все расскажу.
Колфилд взял под руку улыбающуюся сквозь слезы Сюзанну и повел ее к своему кабинету. Что-то подсказывало Колфилду, что сегодняшний день закончится или его победой над своей похотью, или победой Сюзанны в борьбе с Дайан за эту роль. И он совсем не был уверен в том, что Офелией станет более талантливая Дайан.
В то время, когда Сюзанна старательно увлекала в свои сети золотую рыбку в вязаном шарфе, Ингрид тащила Дайан прочь от театра. Дайан вяло сопротивлялась, говоря, что даже ей, приме театра, иногда необходимо быть на рабочем месте. К тому же нужно учить роль для будущего просмотра. Ингрид отмахивалась от всех попыток подруги вернуться в «Театр Эдвина Бута». Она была уверена, что для Дайан будет огромным потрясением случайно столкнуться в коридоре с довольным Итеном и растрепанной Сюзанной, идущими под руку.
— Ингрид, ну послушай же меня! — взмолилась Дайан. — Я не могу сейчас уходить, вдруг Итен решит, что Офелию буду играть я, а меня нет в театре! Что он подумает обо мне?
— Что ты тоже человек и должна иногда отдыхать. К тому же, прости меня, Дайан, но после того, что я сегодня увидела, выходя из репетиционного зала, я просто уверена, что роль получит крошка Сью. Так что можешь расслабиться.
— Неужели ты думаешь, что такую трудную роль поручат девушке, у которой почти нет актерского опыта?
— Если ее отрекомендует Итен, то можешь в этом не сомневаться.
— Нет, я не верю, что Итен пойдет у нее на поводу. Если даже он решит взять на роль Сюзанну, это будет означать, что она в большей степени подходит для мистера Колфилда, чем я.
— Это будет означать, что у Колфилда завелся бес под ребром.
— Как ты можешь такое говорить! Он никогда не шел на поводу у своих низменных инстинктов!
— А ты его так хорошо знаешь? — хитро прищурившись, спросила Ингрид.
— Нет… то есть… я хочу сказать, что работаю с ним уже больше десяти лет и видела, как вокруг него вьются стаи молоденьких девиц. Ни одна из них так и не получила даже малюсенькой эпизодической роли!
— Это потому, что он не чувствовал потребности в молодой крови. А сейчас возраст все больше дает о себе знать.
— Колфилд не так стар, как тебе хочется думать.
— Знаю, ему всего-то сорок шесть! Дайан, если бы ты пила столько, сколько пьет он, то уже давно выглядела бы как египетская мумия! — От волнения Ингрид принялась активно размахивать руками.
— Не кипятись! — Дайан поморщилась.
Она не любила, когда при ней кто-то начинал активно жестикулировать или, упаси Боже, кричать. Дайан видела, что подругу задело за живое ее упрямство в оценке Колфилда и что она уже готова чуть ли не силой доказывать свою правоту.
— Дайан, милая, — чуть спокойнее произнесла Ингрид, — я понимаю, что любовь зла, но ты видела то же, что и я. Сью решила захомутать Итена. Причем он, по-моему, совсем не против.
— А может быть, она действительно самородок, который он сумел обнаружить?! — запальчиво предположила Дайан.
— Ага, тогда я — гений! Дайан, я умею реально оценивать собственные силы. Поэтому поверь мне, могу оценить и талант окружающих меня людей. Сью — бездарь. Единственная актерская игра, на которую она способна, — обольщение. Я думаю, что именно этим талантом она собирается зарабатывать себе на жизнь. Вот так-то! — веско закончила Ингрид.
— Нет, Итен несомненно разгадает ее замысел. Он уже не одну такую повидал на своем веку.
— В том-то и дело, что их было слишком много! Да и век у него тогда был еще маловат, сейчас он гораздо больше. Я просто уверена, что теперь он начнет бегать по молоденьким девочкам. Сью его просто — как бы это выразиться?.. — распечатает.
— Ингрид, почему ты так уверена в своей правоте?
— Потому что у меня есть живой пример перед глазами. Мой дядюшка вновь на днях познакомил меня с очередной милой девушкой, которая скрашивает его одиночество. И, заметь, чем старше он становится, тем чаще меняются «помощницы». Меня это уже серьезно беспокоит.
— Тебя волнует, что одна из этих девушек выскочит за него замуж и наследство уплывет от тебя в ее нежные, но загребущие ручки? — весело поинтересовалась Дайан.
— И это тоже. Но у меня есть проверенный способ, с помощью которого я борюсь против их поползновений.
— Расскажи, — попросила Дайан.
— Будешь бороться с Сью?
— Нет, просто любопытно, какую гадость ты смогла придумать.
— Все просто, дорогая подруга, когда я вижу, что девочка начинает серьезно прибирать к рукам моего дядюшку, я тут же подкидываю ему новую девчонку, еще более симпатичную. Но с их попытками завладеть моим наследством я еще готова мириться, потому что могу бороться. Есть вещи гораздо более страшные.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что они изматывают моего любимого дядюшку. Если я сейчас его лишусь, то не успеет остыть его бренное тело, как меня вышибут из театра, не без содействия твоего обожаемого мистера Колфилда.
