не отвечает за нее.
— Иди займись скотом, — проворчал он вслух. За скот он, по крайней мере, отвечал.
Кент справился меньше чем за час. Он налил воды в поилки, проверил заборы, выяснил, не поранились ли волы и не заболели ли они.
Интересно, думал Кент, какого мнения Джоузи о празднике. Он мог поспорить — ее сладости раскупят быстро. Мог поспорить, что из-за Бриджет Андерсон она проторчит за прилавком целый день.
— Вместо того чтобы думать о Джоузи, займись-ка уборкой в домиках, — велел себе мужчина.
Он взял ведро с принадлежностями для уборки и старую деревянную метлу. Проходя мимо домика Джоузи, он невольно замедлил шаг. Наверное, если бы он сделал глубокий вдох, то ощутил бы ее свежий, фруктовый аромат.
Кент задержал дыхание, стараясь не думать о Джоузи.
Когда наступило время ленча, он уже закончил уборку.
Возвращаясь в коттедж, он снова прошел мимо домика Джоузи. и вспомнил, как она говорила, что ей жаль его мать и сестру. Он не сомневался в ее искренности.
Никто в Мартинс Галли, даже Лиз Перкинс, не осмеливался говорить о его прошлом. Кент не поощрял их. Он никому не открывал душу. Все знали, что произошло, но избегали этой темы, как избегали и самого Кента. Джоузи повела себя по-другому. Он не мог не восхищаться ее честностью, ее мужеством.
Ее великодушием.
Он не сомневался — в данный момент Бриджет Андерсон использует великодушие Джоузи в своих интересах.
Кент убрал метлу и ведро, потом обвел взглядом кухню. Проклятие! Он нахлобучил шляпу и схватил ключи от машины. Ему внезапно захотелось томатного чатни и меда. Он не хотел признавать, что у него есть и другая причина отправиться в Мартине Галли.
Кент сразу же заметил Джоузи. Она сидела в одиночестве, в дальнем конце ряда столов. Ее волосы блестели, но плечи ссутулились. Остальные жители города собрались на противоположном конце поля вокруг грузовой платформы, на традиционный аукцион. Кенту захотелось выругаться, но он сдержался, поправил шляпу и направился к Джоузи.
Когда он подошел к ней, она широко раскрыла глаза.
— Кент! Что ты здесь делаешь? Я хочу сказать… Я не думала, что ты захочешь приехать.
— У меня кончились томатный чатни и мед, — пробормотал он.
Она улыбнулась и обвела рукой стол.
— Может, прельстишься чем-нибудь из наших сладостей?
— Как давно ты здесь торчишь?
Она перестала улыбаться.
— Это не имеет значения. Уверена, после аукциона Бриджет вернется, и…
— Ты сидела здесь все утро, да? У тебя не было возможности погулять, осмотреться?
— У меня еще много времени.
— Ты хоть ела?
Она рассмеялась.
— Меня наказывают за то, что я пропустила завтрак. Понюхай! — Джоузи сделала глубокий вдох. Должно быть, у нее потекли слюнки. — За церковью жарят сосиски, и я дышу запахом жареного лука. Какая пытка!
Кент рассердился, хотя и видел, что она шутит. Проклятая Бриджет!
— Где Лиз?
— Ей стало плохо.
Он мог поспорить — ей стало плохо из-за сестры.
У Джоузи была бледная кожа, и Кент видел, что она уже покраснела на солнце. Да, Джоузи установила навес, но лишь для того, чтобы защитить еду, но не саму себя.
— Идем!
— Я не могу уйти.
— Почему же? Все остальные ушли.
— Но… но я сказала Бриджет, что буду здесь и… тут жестянка с деньгами, и…
— Дай ее мне.
— Но…
Он взял жестянку и поставил на середину стола.
— По-моему, ты уже помогла. Бриджет вернется, когда увидит, что за прилавком никого нет. Видишь вон ту плакучую иву у реки? — Он указал на иву, и Джоузи кивнула. — Возьми для нас что-нибудь, — он кивнул на стол, — и иди к иве, там мы и встретимся.
— Я ничего не могу взять.
— Почему? Ты это приготовила.
Она выпрямилась.
— Это на благотворительные цели!
Увидев ее гневное лицо, Кент рассмеялся. Благодаря Джоузи Питерсон он чувствовал себя так, будто помолодел на несколько лет. Он вытащил из кармана двадцатидолларовую банкноту, показал ее Джоузи и положил в жестянку с деньгами.
У нее отвисла челюсть.
— Это слишком много.
— Это на благотворительные цели, не так ли?
Она пристально посмотрела на него, потом рассмеялась. Его охватило волнение.
— Значит, ты проголодался?
— Умираю с голоду.
— Плакучая ива?
— Плакучая ива.
С этими словами он повернулся и зашагал по полю. Ему хотелось привлечь к себе Джоузи и поцеловать ее.
Джоузи подошла к дереву. Она не могла не признать — Кент выбрал прекрасное место для пикника. Рядом текла спокойная река, поверхность которой казалась серебряной. Глядя на нее, хотелось предаться размышлениям. Джоузи чувствовала, как затягиваются ее душевные раны. Интересно, с Кентом происходит то же самое? Может, именно поэтому он и живет здесь?
Сидя на траве под деревом, Джоузи радовалась тени, радовалась тому, как ветерок качает ветви, играет с листвой. Она думала о своем необыкновенном избавлении. И о своем еще более необыкновенном избавителе.
Появился Кент. Он нес сэндвичи с сосисками и банки с лимонадом. Из-за голода Джоузи на мгновение забыла о других своих заботах.
— Ммм. — Она зажмурилась, наслаждаясь первым куском. — Это потрясающе! — Когда она снова открыла глаза, то увидела, что Кент странно на нее смотрит. Внезапно она вспомнила о манерах. — Спасибо.
— Пожалуйста.
Синий цвет его полинявшей рубашки из шамбре подчеркивал ярко-синий оттенок глаз. Обтягивающие джинсы демонстрировали в выгодном свете его крепкие бедра. Дыхание Джоузи участилось. Она поняла, что ей очень нравятся упругие мускулистые бедра и полинявшая хлопчатобумажная одежда.
— Я- гмм… — Она подняла глаза. — Спасибо за то, что спас меня… снова. Кажется, это вошло у тебя в привычку.
— Нет проблем.
Ей также очень нравились твердая линия его губ и точеные скулы. Она перевела взгляд на реку, пытаясь вновь обрести душевное спокойствие. Молча доела сэндвич с сосиской.
Мимо проплыли три пестрые утки. Джоузи сделала вдох и почувствовала, как ее покидает
