рядом, чтобы я мог протянуть руку и коснуться тебя. Хочу по утрам видеть твою улыбку, хочу по вечерам приходить домой к тебе. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
— Но… ты же всегда избегал женитьбы. Не хотел себя связывать семьей, — прошептала Мэндж.
— Я передумал, — сказал Джеймс и поцеловал ее руки. — Я о многом изменил мнение со дня приезда в Грэнтон. Понял, что прошлое всегда со мной, его нельзя перечеркнуть или убежать от него. Наступит момент, когда обязательно столкнешься с ним. Казалось, что я порвал с прошлым, когда уехал из Грэнтона, но я ошибался. Я старался забыть все и тебя в том числе, и мне почти удалось это. Почти, но не полностью. Потому что как только я знакомился с девушкой, то скоро замечал, что у нее не такие ясные глаза, как у тебя, и не такие роскошные волосы, как у тебя, и улыбается она не так, как ты. Я говорил о свободе, потому что это было легче, чем признать: пример моих родителей заставил меня бояться брака. А кроме того, я сам сумел отстоять свою любовь к единственной на свете девушке. — Джеймс нежно погладил Мэндж по голове.
У нее задрожали губы, но она постаралась сдержать свои эмоции. Так важно было сейчас выслушать Джеймса. Он продолжал:
— Я твердил себе — независимость мне важнее всего. Но я вернулся в Грэнтон, и все перевернулось. Начал понимать, что есть на земле место, откуда я родом, и я могу назвать это место своим домом. Раньше я этого не чувствовал. И мой дом, Грэнтон, ассоциировался с тобой. Поэтому я и попросил Кена подыскать другое место для исследовательского центра. Я хотел, чтобы Грэнтон оставался домом для нас обоих. Но потом мы с тобой поссорились в лесу, и ты отказывалась говорить со мной. Я и задумался: а не трачу ли время зря в пустых мечтах? И вдруг ты приезжаешь в Лондон, и моя мечта становится реальностью.
Джеймс замолчал, заметив, как Мэндж смотрит на него. Он никогда не видел такого взгляда.
— Мэндж, скажи мне, это правда, что та ночь ничего не значит для тебя?
Мэндж почувствовала, как душа наполняется невиданной радостью, счастьем. Все ее горести и страдания улетучились как дым.
— Нет, — сказала она и положила ему руки на плечи. — Только ты всегда был нужен мне.
— И ты не хочешь иметь надежного, спокойного мужа?
— Нет. Только тебя, — улыбнулась Мэндж. Джеймс просиял.
— Ты любишь меня?
Он явно хотел услышать это признание от нее сейчас. И как было приятно честно сказать ему:
— Безумно. Я люблю только тебя.
— И ты выйдешь за меня замуж?
— Да. — Мэндж рассмеялась. — Да, да, да. Выйду только за тебя.
Джеймс прижал ее к себе, и губы их слились в долгожданном поцелуе. Какое было блаженство целовать Джеймса! Обнять, чувствовать его, ласкать шею и волосы и знать, что он любит ее! Освободившись от мучительных, надуманных сомнений, Мэндж теперь могла таять в крепких объятиях целую вечность.
— Ты правда любишь меня? — без конца бормотала она и снова целовала Джеймса. Она хотела услышать это еще сто раз.
— Да, любимая… Больше жизни… Люблю…
Они дразнили друг друга, едва переводя дыхание, и не могли остановиться.
— Верь мне, пожалуйста… Слышишь? — говорил Джеймс.
— Я верю. И буду верить всегда.
Джеймс еще крепче прижимал ее к себе, гладил лицо, волосы. Он так соскучился по ней, что с трудом верил: он снова держит ее в объятиях и осознает — это навсегда.
— Ты знаешь, когда я увидел тебя в первый день приезда в усадьбе, ты стояла среди роскошных роз, но была прекраснее их всех вместе взятых. Как я тогда желал обнять тебя, целовать тебя, взять тебя… Для меня словно не было десяти лет разлуки. Как я мог пытаться забыть прошлое и притворяться, что проживу без тебя? И я был готов начать все сначала, но ты мне так усложнила задачу.
— Я боялась, — созналась Мэндж. — Я не хотела новой душевной раны. Никто никогда не будил во мне таких чувств, как ты. И я знала, как легко в тебя влюбиться и потерять голову. Вот я и старалась изо всех сил, чтобы это не повторилось. Но, как видишь, у меня ничего не вышло. Правда в том, что я никогда не переставала тебя любить. Это были десять лет борьбы с собой.
— Жаль, я не знал. — Джеймс притронулся губами к ее виску. — Когда я целовал тебя, мне казалось, что ты любишь меня. Но ты была такой колючей, что я начинал сомневаться. После той ссоры в лесу мне почудилось, что я все выдумал и тешу себя напрасными надеждами. Бегаю за тобой, как дурак, а ты твердишь, что тебе нужен Дик. Я сам себя возненавидел. Но тем не менее не сдавался, звонил и звонил тебе. Ты отказывалась говорить со мной, а я был на удивление настойчив. Потом приехал на тот уик-энд и понял — я возненавижу Грэнтон без тебя. Тогда я решил продать особняк и забыть о тебе. Твой приезд в Лондон изменил все. Я поверил, что ты любишь меня.
— Почему ты ничего мне не сказал?
— Не хотел торопиться. Я уже столько раз ошибался, что на этот раз решил начать все сначала и понемногу привыкнуть к тебе. Я должен был уезжать рано утром, и мы все равно не смогли бы поговорить серьезно. Помнишь, я сказал: мы поужинаем и разойдемся. Я так и хотел сделать. Собирался впервые проявить благоразумие. Ничего не вышло.
Мэндж улыбнулась, вспоминая.
— Что же заставило тебя отказаться от собственных разумных намерений?
— Ты. Мы сидели в гостиной, и я смотрел на тебя при мягком свете торшера. Ты казалась такой… что я понял — все будет хорошо, пока ты со мной. Жаль, что я тогда уехал, но собирался сделать тебе предложение, как только вернусь. Я позвонил тебе из Японии и вдруг… такая перемена. Невозможно было поверить в то, что ты говорила. Это так меня потрясло. Сначала моя мечта сбылась, а потом…
— Мне так жаль, — перебила Мэндж, приложив палец к его губам. — Извини меня, Джеймс. Но я была убеждена, что ты хочешь разорвать контракт. Я почувствовала, что меня используют, ведь я действительно боялась остаться со всеми своими работниками за бортом.
— Мне надо было посвятить тебя во все свои планы, а я позволил тебе остаться в неведении и надумать все эти истории. — Джеймс вздохнул и погладил ее по щеке. — Тебе не кажется, что мы оба получили хороший урок?
Мэндж прижалась к нему.
— Мы столько потеряли времени!
— Наверстаем, — пообещал Джеймс и поцеловал ее.
— Слушай, а как же ты узнал, что мне нужен компаньон? — полюбопытствовала Мэндж.
— Мне сказала Рози.
Мэндж удивленно отпрянула.
— Рози? Как?
— Когда я немного успокоился после нашего разговора по телефону, то решил, что ты мне все наврала. Но по какой причине? Когда я вспоминал нашу ночь, понимал, что ты любишь меня. Ты бы никогда не стала спать со мной за деньги, но зачем ты сказала мне это? Что-то было не так, и я позвонил Рози, чтобы узнать, в чем дело. Она не знала ничего конкретного, но сказала, что ты выглядишь ужасно и, видимо, переживаешь, как и я. Я понял, что был прав, — тебе вовсе не наплевать на меня.
Потом Рози сама позвонила мне и рассказала про письмо Гарри и про все твои проблемы. Я знал, как ответственно ты относишься к фирме и насколько она дорога тебе. Связался с банком и организовал эту покупку. Правда, я не смог действовать впрямую. Но я отчаянно хотел найти хоть какие-то пути к тебе.
— Не понимаю, почему же ты хотел оставаться анонимным?
— Боялся, что ты откажешься, узнай всю правду. Пойми, меня еще терзала ревность. Я ведь вообразил, что ты хочешь вернуться к Дику, и только когда Энни приехала в Лондон со своими эскизами для Хилрос-Хауза и рассказала мне, что они с Диком помолвлены, я разрешил себе надеяться на успех собственной задумки, решил дождаться окончания работ в особняке, а потом приехать и спросить тебя, что делать с ним потом. Если бы действительно оказалось, что я тебе не нужен, я бы продал дом. Но я все же тешил себя надеждой, что ты скажешь: 'Давай достроим его вместе, и это будет дом для нас и наших детей'.
