Фредерико с криком кинулся на брата и отвел ствол пистолета. Раздался выстрел, Антонио прыгнул на Марко и повалил его на пол. Из-за спины Марии в пещеру с криком ворвались люди в форме.
Через секунду все было кончено.
Полицейские пробрались в пещеру через другой вход; они скрутили Марко и его брата и препроводили обоих вниз, где их ждали машины с мигалками.
Антонио взял на руки Микеле и прижал к груди Марию. Он целовал ее в макушку и непрерывно шептал: «Спасибо, спасибо, спасибо, ты нашла моего сына, Мария».
Она заливалась слезами, безуспешно стараясь остановиться и не в силах вымолвить слово.
- Ты как? Не ранена?
- Нет. Микеле тоже в порядке, я проверила. Уж он доставил им хлопот!
Антонио неопределенно улыбнулся и поцеловал ее в лоб.
- А как вы нас нашли?
- Увидели на дороге «феррари». Из пещеры доносились голоса. А теперь едем домой!
Она, смахнув слезы, посмотрела на него.
- Еще одна вещь.
-Да?
- Что значит «твоя женщина»? - Она прикусила губу.
Антонио вытаращил глаза.
- Это потребует объяснений.
Но поговорить им удалось только через два дня. Все это время в воротах дома толпилась пресса, звонил телефон. Братьев Серило отправили в тюрьму в Бриндизи.
Вдобавок Антонио зачем-то ездил в Рим и в Неаполь - он сказал, что поездки связаны с оливковыми рощами и что это очень важно.
Пока его не было, Мария проводила время с Микеле и Женеврой. Мать Антонио в первый день пригласила се к себе на обед, во второй - на ланч и была необыкновенно любезна. Она напрямую не благодарила Марию за участие в спасении внука, но было понятно, что теперь отношения между двумя женщинами станут совсем другими, а большей благодарности Марии и не требовалось.
В оставшиеся до отъезда дни ей предстояли мелкие дела - правда, их было очень много, - а остальное она доделает в Штатах.
Мария волновалась и грустила, видя, как ее проект завершается. Что означало также конец пребывания в Италии, с Антонио.
В тот вечер, когда Антонио вернулся из Рима, он пригласил Марию пообедать с ним. Он выглядел озабоченным и серьезным. Она опасалась, что полученная травма вернула ему страх потери. При мысли о расставании у нее самой болело сердце.
К обеду Мария оделась со всей тщательностью. Она выбрала свое любимое платье — ослепительно белое, длинное, с открытыми плечами. Как-то солнечным утром она купила его на рынке, чтобы оно всегда напоминало ей об Италии.
Было тепло, вечерний воздух был напоен запахом роз. Антонио распорядился накрыть стол в патио перед кабинетом. Вдоль низкой каменной стены, окружавшей дворик, стояли свечи, на столе - цветы. Вес было так романтично, что, если бы не нервное возбуждение, Мария оценила бы его старания.
Мария села, и Антонио протянул ей бокал белого вина.
- Наконец-то мы можем расслабиться в тишине. Она кивнула, пригубила вино, но не почувствовала, что расслабилась.
- Сказать, что мы в последнее время много потрудились, - значит ничего не сказать.
- Как я видел, за эти два дня ты заметно продвинула проект.
- Ты читал мой отчет? - удивилась Мария. Она положила отчет ему на стол, но не думала, что он заглянет в него.
- Да. Блестяще. Ты такой стратег, Мария, тебе бы генералом быть.
Она засмеялась и отставила бокал.
- Не знаю. Просто я считаю, что такой подход должен сработать в Америке. Да и телевизионная реклама получилась эффектной.
Антонио не поддержал разговор, она почувствовала надвигающуюся грозу и подтолкнула его: -А ты ездил...
- В Рим, к нотариусу. И объехал всех родственников в Неаполе. Потому что я принял важное решение, оно касается...
- Структуры компании? - подсказала Мария.
- Да, изменения затрагивают компанию, но также и мою личную жизнь.
Серьезный вид Антонио и пристальный взгляд подсказывали, что это каким-то образом касается ее.
- Может, ты объяснишь?
Он придвинул стул вплотную к ней и взял ее за руку.
- Я хочу, чтобы ты забыла все, что я говорил раньше.
- Все? - Мария смутилась.
- Я говорил, что никогда больше не женюсь. Тогда я так и думал. Я не знал, что ты сыграешь важную роль в моей жизни. В жизни моего сына. Ты спасла его.
Мария опустила голову. Так вот в чем дело, грустно подумала она. Обед благодарности. Что ж, приятно, что Антонио выражает ей признательность. Но это конец их сладко-горького романа.
Она подняла голову и увидела у него на ладони кольцо.
-Ох!
- Оно не в твоем стиле. Велико для маленькой руки. Слишком вычурно по сегодняшним меркам. Но я был бы горд и счастлив, если бы ты его носила.
Бриллиант был огромный, каратов в пять; его окружали рубины, красные, как королевская кровь. Огранка камней выглядела старинной, хотя золото блестело так, будто кольцо куплено только что, специально для нее.
- Невероятно, - вздохнула Мария, разглядывая столь щедрый дар,
- Оно триста лет служило венчальным кольцом Бонифаче. Наши невесты надевают перстень
и носят до тех пор, пока не наступает пора передавать его сыну.
- Невесты? - У нее путались мысли, в голове стоял туман. - Антонио, - жалобно сказала она, -не говори загадками. Не дай мне вообразить, что это кольцо - не просто награда за Микеле.
Он простонал.
- Извини. Я, как всегда, все делаю неправильно. Это так трудно... Я не хочу терять тебя, саrа. Выходи за меня замуж. Пожалуйста.
До нее вдруг дошло, что он опустился на одно колено. Антонио! На коленях перед ней! Он говорит прекрасные, невозможные слова!
- Скажи еще раз.
Он засмеялся.
- Не веришь?
- Не верю тому, что слышу. Повтори!
- Мария, я люблю тебя. Выходи за меня замуж. Пожалуйста! Эти два дня я убеждал нотариусов, сотрудников, мать, всех и каждого, что ты станешь моей женой и будешь играть активную роль в моей компании. Мы, итальянцы, во всем любим продуманность, и к такой перемене нужно было подготовить семью - семью по крови и по делу. Теперь я могу тебе уверенно обещать, что ты получишь все, чего заслуживаешь. Я знаю, что для тебя важна карьера, и в качестве моей жены ты будешь руководить отделом международного маркетинга.
Муж. Карьера. Она была как во сне. А семья?
- А как насчет детей? Я люблю Микеле как собственного сына, но...
- Я знаю. Разве я не сказал?
- Ты говорил, больше никаких детей.
