любезно помахал нам на прощание.
— Я надеялся кое-что выяснить об этой Большой Игре, — пробурчал я, когда мы удалились за пределы слышимости.
— Нет, ты не выяснял, — поправила меня проворница.
— Не выяснял? — нахмурился я.
— Нет. Ты впутывался, — ответила она. — Мы здесь находимся для того, чтобы добыть подарок ко дню рождения, а не затем, чтобы вмешиваться в местную политику.
— Я не впутывался, — возразил я. — Мне просто хотелось получить немного сведений.
Тананда тяжело вздохнула.
— Скив, — начала она, — послушайся совета опытной путешественницы по Измерениям. Слишком много сведений — это яд. У каждого Измерения есть свои проблемы. Если начнешь узнавать все ужасные подробности, то тебе обязательно придет в голову, как просто было бы помочь им. Коль скоро увидишь проблему и решение, начинаешь чувствовать себя обязанным вмешаться. А это всегда приводит к неприятностям, которых нам полагается избегать в этой экспедиции. Понял?
Я чуть не указал ей на ироничность ситуации: она советовала мне избегать неприятностей на пути к краже.
Как мы и предполагали, несмотря на ранний час, у Хранилища Приза толпился народ. Когда мы приблизились, я вновь подивился телосложению местных жителей, точнее, отсутствию такового.
Тананда, казалось, не разделяла моего интереса к собравшимся и ловко прокладывала себе путь сквозь скопище народа, заставляя меня следовать за ней. Никакой организованной очереди не наблюдалось, и к тому времени, как мы прорвались в одну из многочисленных дверей, толпа сделалась достаточно плотной, чтобы затруднить наше продвижение. Тананда все же продолжала протискиваться к Призу, но я остался у двери. Мое преимущество в росте давало мне возможность разглядеть Приз и оттуда.
Издали он казался еще более безобразным.
— Ну разве он не великолепен? — вздохнула стоявшая рядом со мной женщина.
Мне понадобилось время, чтобы сообразить, что говорит она со мной. Теперешняя личина делала меня больше ростом, и женщина обращалась к моей груди.
— Никогда не видел ничего подобного, — честно признался я.
— Ну конечно же, — согласилась она. — Ведь это последнее творение великого скульптора Чтотама, созданное им до того, как он сошел с ума.
Мне пришло в голову, что статуя, скорее всего, была создана после того. А потом я подумал, что, возможно, она-то и свела его с ума, особенно если он ваял ее с натуры. Я так увлекся этой ужасной мыслью, что даже вздрогнул, когда Тананда коснулась моей руки, снова оказавшись рядом.
— Идем, красавчик, — шепнула она. — Я увидела достаточно.
Быстрота осмотра вселила в меня надежду.
— Значит, ничего не выйдет? — драматично вздохнул я. — Да, ничего не скажешь, круто.
— Все хорошо, — промурлыкала она, взяв меня под руку. — Мне кажется, я нашла способ провернуть эту операцию.
Я не знал, что это за способ, но был убежден, что, если начну выяснять, мне это не понравится.
И я оказался прав.
ГЛАВА 6
«Вот вы видите его, а теперь вы его не видите.»
— Ты убеждена, что на двери нет никаких замков? — спросил я.
— Потише, — прошипела Тананда, кладя мне на рот мягкую ладонь, хоть и без лишней нежности. — Хочешь всех разбудить?
Она говорила дело. Мы стояли в переулке напротив Хранилища Приза. И так как весь смысл нашего ожидания заключался в намерении удостовериться в том, что все спят, было бы ошибкой заставлять их бодрствовать. Но у меня имелись вопросы, и я хотел услышать ответы.
— Ты уверена? — спросил я шепотом.
— Да, уверена, — ответила Тананда. — Ты и сам мог бы убедиться в этом, если бы поинтересовался.
— Я был занят осмотром статуи, — признался я.
— Угу, — фыркнула моя напарница. — Помнишь, что я тебе говорила об излишнем увеличении информации? Тебе полагалось проверить систему охраны, обдумывать входы и выходы, а не разыгрывать из себя знатока искусства.
— Мне это не нравится, — высказал я сомнение, стремясь отвести разговор от своих упущений. — Это чересчур легко. Я не могу поверить, что они оставили Приз, вещь, которой так сильно дорожат, в незапертом и неохраняемом помещении.
— Ты проглядел пару обстоятельств, — упрекнула меня Тананда. — Прежде всего то, что эта статуя единственная в своем роде. Это означает, что любому укравшему ее вору будет очень затруднительно продать потом эту вещь. Если он хотя бы покажет ее кому-нибудь здесь, в Та-Хо, ему попросту оторвут голову.
— Он мог бы потребовать за нее выкуп, — предположил я.
— Слушай, а это мысль! — весело воскликнула моя спутница, ткнув меня локтем под ребро. — Мы еще сделаем из тебя настоящего вора! Однако вернемся ко второму тобой обстоятельству.
— К какому же?
— Ее нельзя назвать неохраняемой, — улыбнулась Танда.
— Но ты же сказала… — начал было я.
— Ш-ш-ш! — остановила она меня. — Я сказала, что в здании с Призом нет никакой охраны.
Я закрыл глаза, стараясь овладеть своими нервами, особенно подверженными воздействию слепого страха.
— Танда, — мягко обратился я к ней. — А тебе не кажется, что настало время поделиться со мной некоторыми подробностями твоего гениального плана?
— Разумеется, красавчик, — ответила она, обнимая меня за талию рукой. — Я думала, тебе неинтересно.
Я еле сдержался от желания придушить ее.
— Просто расскажи мне, как охраняется Приз.
— Как я уже сказала, никакой охраны в здании нет. Однако там есть сигнализация, которая может вызвать ее в любой момент. Она включается посредством соловьиного пола.
— Чего? — не понял я.
— Соловьиного пола, — повторила она. — Это довольно обычный прием во многих Измерениях. Деревянный пол вокруг Приза покрыт намеренно неплотно пригнанными досками, которые начинают скрипеть, когда на них наступишь. В данном случае они не только скрипят, но и включают сигнализацию.
— Чудесно, — скривился я. — Именно поэтому мы не сможем ступить в помещение, откуда должны кое-что украсть. Есть еще что-нибудь?
Я говорил язвительно, но Тананда отнеслась к моим словам спокойно.
— Только магический полог вокруг статуи.
— Магический полог? — изумленно переспросил я. — Ты хочешь сказать, что в этом Измерении есть магия?
— Конечно, есть, — улыбнулась Танда. — Ты же здесь?
