Я отступил на обочину, и толпа прошла мимо, никто даже не поглядел в мою сторону.
- Послушайте, сенатор! - начал Джордж Уокер, голос его прозвучал чересчур громко. - Ведь это вы и есть сенатор, верно?
- Да, это я, - отозвался сенатор Гиббс. - Чем могу быть вам полезен?
- Вот это самое мы и пришли узнать, - сказал Уокер. - Мы вроде как делегация.
- Понимаю.
- Мы попали в беду, - продолжал Уокер. - А мы все честно платим налоги, так что пускай нам помогут, мы имеем право. Вот я ведаю в 'Рыжем филине' мясным отделом, а народ к нам в Милвилл проехать не может, так уж я и не знаю, что будет. Без приезжих покупателей мы в два счета прогорим.
Со своими-то, с милвиллскими, мы, конечно, торгуем, да ведь этого мало, дело себя не оправдывает, и скоро здешним будет нечем платить, ни у кого гроша не останется, а в кредит торговать нам не под силу. Понятно, свежее мясо мы всегда добудем. А продать - не продашь. Нет нашей возможности дальше торговать, как ни кинь, все клин...
- Одну минутку, - вставил сенатор. - Не нужно торопиться. Давайте обсудим все по порядку. У вас возникли затруднения, мне об этом известно, и я сделаю все, что только могу...
- Вот что, сенатор, - прервал кто-то гулким басом, - тут кой у кого из нас задачки позаковыристей, чем у Джорджа. Хоть у меня, к примеру.
Работаю я за городом, живу от получки до получки: целую неделю ребятишек кормить надо? Обуть- одеть надо? По всяким счетам платить надо? А теперь мне до работы не добраться, стало быть, и получки никакой нету. И я не один такой. Нас таких сколько хочешь. И на черный день ни у кого не отложено. У нас в Милвилле, скажу я вам, таких, чтоб хоть грош отложили про запас, может, раз-два и обчелся. Вот мы все и...
- Постойте, - взмолился сенатор Гиббс. - Послушайте и вы меня. Дайте мне хоть немного времени. В Вашингтоне уже знают о том, что здесь случилось. Знаю, как трудно вам всем приходится. Вам постараются всемерно помочь. В конгресс будет внесен законопроект о пособии для жителей вашего города, и я сам буду трудиться не покладая рук, чтобы закон этот был принят без излишних проволочек. Мало того. На востоке страны некоторые газеты и телевизионные компании объявили сбор средств в помощь Милвиллу. И это только начало. Будет сделано ещё очень многое...
- Да на черта нам это нужно, сенатор! - пронзительно выкрикнул кто-то. - Не надо нам никаких пособий. Мы не нищие, нам подачки ни к чему.
Вы только помогите нам вернуться на работу.
Сенатор даже растерялся.
- То есть, вы хотите. чтобы мы сняли этот барьер?
- Слушайте, сенатор, - снова загромыхал бас, - сколько лет правительство ухлопывает миллиарды, чтобы запустить человека на Луну.
Ученых у вас хоть пруд пруди, так неужто нельзя потратить кой-какие деньги и время, чтоб нас вызволить! Мы весь век платим налоги, а много ли за это получаем?..
- Да, но дайте же нам срок, - возразил сенатор. - Мы должны выяснить, что представляет собой этот барьер, и найти какой-то способ с ним справиться. Скажу вам прямо и откровенно, такую задачу в пять минут не решить.
Сквозь толпу пробиралась Норма Шепард, секретарша доктора Фабиана, и наконец остановилась напротив сенатора.
- Но надо же что-то сделать, - сказала она. - Надо что-то сделать, понимаете? Кто-то должен найти способ. У нас тут есть больные - тяжелые, их надо положить в больницу. а мы не можем их переправить. Если мы их не отправим в больницу, некоторые умрут. У нас на весь Молвил только один доктор, и он уже очень немолод. Он хороший доктор и лечит нас уже много лет, но с очень тяжелыми больными ему не справиться, да у него ни лекарств, ни инструментов таких нету. С очень тяжелыми случаями он никогда не мог один справиться, он сам так прямо и говорил...
- Дорогая моя, - отеческим тоном начал сенатор, - я понимаю вашу озабоченность, я весьма вам сочувствую, и можете не сомневаться.
Что ж, видно, беседа моя с представителями Вашингтона закончена. Я медленно побрел по шоссе, вернее, рядом с ним, по взрытой, перепаханной земле, из которой уже поднимались тоненькие зеленые ростки. Семена, посеянные той странной бурей, взошли удивительно быстро, и теперь побеги тянулись к свету.
Каков-то будет урожай, с горечью подумал я.
И ещё любопытно, очень ли Нэнси на меня сердится за драку с Хайрамом Мартином. Какое у неё тогда было лицо... а потом она сразу повернулась и ушла. И когда её отец прибежал сказать мне, что звонит Гиббс, она не вышла из дому.
В ту короткую минуту на кухне, когда она припала к моему плечу, она вдруг стала совсем прежней - моя любимая, та девушка, с которой мы когда-то ходили, взявшись за руки, та, что смеялась милым грудным смехом и дня не могла прожить без меня, как и я - без нее.
- Нэнси! - едва не закричал я. - Нэнси, прошу тебя, пускай все опять будет по-старому!
Но, наверно, к старому возврата нет. Наверно, это Милвилл виноват, это он стал между нами: за те годы, пока Нэнси тут не было, она переросла наш город, а я оставался здесь и ещё глубже врос в него всеми корнями.
Нет, сквозь пыль стольких лет, сквозь все воспоминания, случаи и события, сквозь перемены, что произошли и в ней и в тебе самом, не докопаешься так легко до прошлого, не вырвешь из него минувший день и час.
И если даже доберешься до него, слишком плотно он зарос пылью времени и уже не вернешь ему того незабвенного сияния. А может, на самом деле он так и не сиял, может, только в воспоминании, от тоски и одиночества, ты сам наделил его этим ослепительным блеском.
Быть может, только раз за всю жизнь, да и то не к каждому, приходит вот такая сияющая минута. Возможно, есть даже такой закон, что минута эта и не может повториться.
- Брэд, - окликнул кто-то.
Все время я шел, повесив голову, глядя только под ноги. Услыхав свое имя, поднял глаза - оказалось, я уже поравнялся со сбившимися в кучу машинами.
К одной из них прислонился Билл Доневен.
- Привет, Билл, - сказал я. - Что ж ты не пошел туда с ними?
Билл брезгливо поморщился.
- Помощь нам нужна, это верно, - сказал он. - Ясно, нужна. Еще как.
Только можно и обождать малость, не сдохнем. Нечего сразу скулить. А то что ж это: с первого синяка сразу кричать караул. Ронять себя тоже не к чему, надо и самолюбие иметь.
Я кивнул, но в душе не вполне с ним согласился.
- Уж очень все напугались, - сказал я.
- Ну, ясно. А все равно нечего метаться и вопить, как стадо баранов.
- Что с малышами?
- Живы-здоровы, - сказал Билл. - Джейк в самый раз за ними поспел, прямо перед тем, как барьеру тронуться. Взял их и увез. Пришлось ему топором рубить дверь, чтоб до них добраться. Он рубит, а Мирт знай ругается без передышки. Черт-те сколько шуму было из-за этой паршивой двери.
- А как жена?
- Лиз-то... да ничего. Все тоскует по детишкам да тревожится, что, мол, будет дальше. Ну, ребята целы и невредимы - это главное.
Он похлопал ладонью по металлическому боку машины.
- Как-нибудь да выпутаемся, - сказал он. - Может, и не враз, а управимся. Нет на свете такого, чего бы люди не одолели, коли захотят. Я так думаю, посадят на это целую тысячу ученых - пускай мозгуют! Ну, не в день, не в два, а что-нибудь они придумают.
- Да, - сказал я, - наверно, придумают.
Если только сперва какой-нибудь тупоумный генерал с перепугу не нажмет ту самую кнопку. Если вместо того, чтобы пораскинуть умом, мы не пустим в ход силу и все не угробим.
