В мире античных свитков.

уже нельзя было сделать каламом. Он использовался для письма и в средние века, особенно на Востоке. Еще в XV веке Алишер Навои писал свои стихи каламом:

^{Статуя Неферихи, сидящего в позе писца (ок. 2300 г. до н. э.).}

^{Лейпциг, Египтологический музей.}

Я сталью острой очинил калам
И дал исход стремительным словам (

Смятение праведных, LXIII)[52].

Позднее, в римскую эпоху, форма письменного прибора изменилась. Писцы этого времени носили уже чернильницы цилиндрической формы, обычно бронзовые, украшавшиеся узорами. Такая чернильница чаще всего состояла из двух соединенных вместе цилиндрических сосудов с крышками, для черной и красной туши, прикрепленных к пеналу, в котором: хранились каламы (пенал этот обычно носили заткнутым за пояс). Качество египетской туши было великолепным — несмотря на то, что многие папирусы пролежали в песках Египта тысячелетия, тушь сохранила свой цвет и яркость.

^{Египетский ларец для хранения папирусных свитков, принадлежавший Иинеферти (времени XIX династии). Каир, Египетский музей.}

Палетки или изображения их укладывались в могилу покойнику даже в тех случаях, когда этот человек при жизни не был писцом[53]. Усопший сам в некоторых случаях именовался палеткой бога Тота, считавшегося изобретателем письма и его покровителем[54]. Искусство письма было божественным откровением и знаки иероглифической письменности именовались «слово божье»:

Священным был и письменный прибор, именовавшийся почему-то «останками Осириса»[55].

^{Бог письма Тот, выписывающий иероглиф «Маат» (Истина). Позади него изображен письменный прибор. Около 1085 г. до н. э. Лейден, Музей Ван Оудхеден}

Фигура бога Тота, обычно изображавшегося в виде человека с головой ибиса («ибиокефал») украшала канцелярии чиновников и места, где хранились свитки папируса, вместе с изображением богини Сешат, покровительницы библиотек. Бог Тот сам считался писцом «Эннеады богов» (P. Anastasi, V, 9, 2). Греки отождествляли египетского бога Тота с Гермесом.

Существование школ писцов в Египте известно нам со времени Среднего Царства. По-видимому, они делились на высшие и низшие. К первым принадлежали школы при дворах номархов, где будущие писцы обучались и воспитывались в окружении местной знати. Вначале они учились писать на осколках глиняной посуды (греки называли эти осколки «острака») и обломках известняка, и лишь позднее переходили к письму на папирусе. Искусству письма надо было обучаться продолжительное время: иероглифов было очень много (их насчитывают до 700). Помимо этого существовали сложные правила орфографии и каллиграфии; для овладения иероглифическим письмом требовался и талант рисовальщика — письмо оказывалось тесно связанным с живописью. После овладения основами орфографии и каллиграфии будущие писцы переходили к переписыванию связных текстов, которые могли иметь как религиозное, так и светское содержание. Изящное слово ценилось высоко в те времена, и ученики, по- видимому овладевали и основами риторики. Они должны были заучить большое число стереотипных формул, употреблявшихся в документах разнообразного характера, и приобрести запас знаний в тех науках, которые уже существовали в древнем Египте — географии, математике и др. Для усовершенствования географических знаний, а также для того, чтобы ухо будущего писца привыкло к звучанию иноземных названий, в школах эпохи Нового царства читали и переписывали текст некоего писца Хори, в котором этот писец обращался к другому, по-видимому, фиктивному, лицу. В тексте указанный выше писец подвергал сомнению знания географии ближайших к Египту стран, на которое лицо, к которому текст был обращен, могло претендовать (Папирус Анастаси, I). Перед нами, таким образом, древнейшее школьное упражнение в географии, изложенное в виде диалога с воображаемым адресатом: «…Я хочу говорить с тобой о другом чужеземном городе, который называется Библос. Каков он? Кто его богиня? Расскажи мне о Бейруте, о Сидоне и Сарепта. Где протекает река Литани? Как выглядит Уцу? Говорят и о другом городе на море, это гавань Тир, туда везут воду на судах… В этом городе больше рыбы, чем песка… Идем, отправимся по дороге южнее области Акко. Где проходит дорога Ахшаф? Перед вратами какого города? Растолкуй мне, что это за гора Усер? Как выглядит ее вершина?…» и т. п.[56]

Выше уже говорилось о том, что в гробницу покойнику укладывался письменный прибор, палетка: к этому следует еще добавить, что иногда вместе с палеткой помещали и «школьные тетради», то есть те памятники письменности, по которым учились начинающие писцы. В некоторых гробницах древних египтян исследователи находят небольшую библиотечку для легкого чтения, начертанную на обломках известняка — заключающую в себе выдержки из популярных повестей, стихотворные отрывки, тексты священных гимнов и т. п.[57]

^{Фрагмент древнеегипетской книги, содержащей так называемое «Поучение Птаххотпа». Более светлая часть верхней строки в оригинале написана красной тушью. Около XIV в. до нашей эры.}

Выразительные слова о значении письма и книги мы находим в одном из папирусов Нового царства (Pap. Chester-Beatty, IV, Rs. 3, 5): «Человек умирает, и тело его становится прахом: и все жившие в одно время с ним становятся пылью. Но книги доставляют ему вечную жизнь в устах читающего. Книга полезнее, чем дом архитектора, чем часовня Запада (гробница. — В. Б.). Она лучше, чем мощная крепость или поминальная стела в храме… Люди ушли и имена их были бы забыты. Но книги хранят о них живую память»[58].

Посещавших Египет греков поражало огромное количество находившихся здесь в обращении книг. Жрецы Египта старались подчеркнуть их божественное происхождение. Писатель поздней античности неопифагореец Ямвлих в своем сочинении «О тайных книгах» (VIII, 1) передает слова египетского писателя и жреца Манефона, утверждавшего, будто Гермес (то есть бог Тот) написал 36 525 сочинений. Манефон был эллинизированным египтянином и стремился в своих сочинениях систематизировать события тысячелетней истории своей страны. Неизвестно, что лежит в основе колоссальной цифры, указанной Манефоном, но во всяком случае она дает косвенное представление о богатстве египетской литературы.

Но при этом необходимо оговориться, что понятие «литература» не вполне применимо к древнеегипетской письменности. Достаточно сказать, что значительная часть ее (по крайней мере, из числа тех, что сохранились до нашего времени) была предназначена не для живых, а для мертвых. Религиозная литература была представлена необычайно широко — собрания молитв и гимнов, уставы жреческих коллегий, описания разнообразных обрядов, тексты, читавшиеся при различных ритуальных процессиях, сборники магических формул и т. п. Вряд ли будет большим преувеличением, если мы скажем, что древнеегипетская книга была порождена нуждами религиозной обрядности, в которой главенствующее место занимал заупокойный культ. Но даже если книги были чисто научного содержания — как, например, сочинения по геометрии, астрономии, медицине и т. п. — они все равно находились в ведении жрецов.

Среди всего безбрежного моря древнеегипетских книг были избранные, имевшие особое значение. Писатель Климент Александрийский, живший во II в. н. э. и выступавший в своих произведениях просвещенным посредником между язычеством и христианством, говорит о 42 «Гермесовых книгах». Это — несомненно египетский канон, так как число 42 имело священный характер у египтян и шло, по-видимому, от 42 египетских номов — традиционных областей, на которые делился Египет. Древним египтянам