Любовь к далекой: поэзия, проза, письма, воспоминания

Какой ценой себя мы продаем!

В нас притупляется вся гордость и отвага.
Всем мы безумно жертвуем труду,
Поденщики общественного блага…

О, вечер, как томительно я жду
Весь долгий день минуты лучезарной,
Когда в тебе забвенье я найду.

И вот ты здесь, прозрачный и янтарный.
Что ж не доходит мир твой до меня,
Зачем в душе все тот же гул базарный,
Наследие бессмысленного дня?

1907

3. ДНИ УМИРАНИЯ

Давно и тихо умирая,
Я — как свеча в тяжелой мгле.
Лазурь сияющего рая
Мне стала явной на земле,

Мне стали странно чужды речи,
Весь гул встревоженных речей.
И дни мои теперь — предтечи
Святых, вещающих ночей.

Звучат мне радостью обета
Мои пророческие сны.
Мне в них доносятся приветы
Святой, сияющей весны.

Я тихо, тихо умираю.
Светлеет отблеск на стене.
Я внемлю ласковому раю
Уже открывшемуся мне.

Какой-то шепот богомольный
Иль колыханье тихих нив,
Иль в синем небе колокольный,
Влекущий радостный призыв.

1905

4. В ПЛЕНУ

Задумчивый по улицам ходил я много раз.
Как близкого приветствовал меня дрожащий газ.
И я смотрел доверчиво на цепи фонарей,
На тихое сияние закатных янтарей.

И все казалось призрачным средь неподвижных стен,
Закутанным, захваченным в какой-то тайный плен.
С безмолвным пониманием глядящим в глубину,
Любовно убаюканным в ласкающем плену.

Порой бывали огненны и жутки вечера.
Казалось, срок исполнился, — последняя пора.
Бежали неба красного, теснились возле стен,
Боялись, что разрушится наш бестревожный плен.

Но вновь спускалась призрачность укромной тишины,
И снова все лелеяли ласкающие сны,
И снова тени тихие, уставшие от дня,
Отдавшись грезе трепетной, скользили близ меня.

Когда вечерним сумраком сменялась бирюза,
У них бывали грустные, бездонные глаза.
И руки слабо-белые без жизни и без сил,
И эти руки слабые я трепетно любил.

И стал я тоже призрачным, как тени вкруг меня,
Как эти тени бледные, боявшиеся дня.
С душой, навек отдавшейся мечте и тишине,
Бегущей жизни красочной, живущей лишь во сне.