они не пойдут. Ещё у оврага, да, могли. А так глубоко они не заходят.
— Ну… тогда другое дело… — раненый перевел дух. Достал из пистолета обойму и, вытащив из кармана горсть патронов, стал её снаряжать. — А то у меня и патрон-то всего один оставался.
— Как нога твоя?
— Сквозное, пуля навылет прошла.
— Дай гляну… — Петрович присел на корточки и задрал штанину комбинезона. — Да-а-а… счастлив твой бог, паря… на палец вбок — и нет ноги.
— Повезло… немец издали стрелял. А я как раз вперед шагнул, вот он и не рассчитал. Дальше-то я уже ползком двигался, вот и не видел он меня сквозь кусты.
— Снайпер, что ли?
— Да черт его знает! Только стрелял он издалека, я и выстрел-то не сразу услышал.
— Есть тут у них такие ухари, — кивнул боец. — Многим нашим уже от них перепало. Ну, да и мы тоже… в долгу не остались.
Достав из вещмешка индпакет, он сноровисто перевязал раненому ногу.
— Ну вот… так уже лучше будет. Погоди, до своих дойдём, там тебя доктор попользует.
— У вас есть врач?
— Есть. И даже медсестры с ним присутствуют! Так что не парься, все в лучшем виде будет.
— Далеко еще идти-то?
— Неблизко.
— Так… не дойду я сам…
— И не надо. Тут уже скоро наши подойдут, на выстрелы. Вот и донесем тебя со всем бережением.
— Хорошо…
— Звать тебя как? А то не по-людски как-то выходит?
— Лемешев я. Сержант Виктор Лемешев…
Глава 2
Сегодня утром меня отыскал посыльный от нашего особиста.
Хворостинин возжелал меня лицезреть, причем немедленно. Когда прокурор говорит: 'Садитесь'… делать нечего.
Против ожидания, особист выглядел вполне мирно, раздражения в его лице и словах никакого не было. Чем тогда вызвана такая спешка?
— Присаживайтесь, Котов. Чаю хотите?
Опаньки, вот это сюрприз! Может быть, ещё и водки предложит?
— Не откажусь, товарищ старший лейтенант.
Он извлек из-под стола еще горячий чайник и щедро плеснул мне в жестяную кружку. Пододвинул тарелку с наколотым сахаром. Себе тоже плеснул с полкружки и убрал чайник назад.
— Есть у меня к вам несколько вопросов…
— Так спрашивайте, товарищ старший лейтенант! Что знаю — скажу!
— У нас тут с командиром некоторые разногласия возникли…
— Так это ж с командиром! Я-то здесь с какого боку прислонился?
— С того самого, Котов, с того самого… Капитан считает, что вас на взвод поставить можно. Боец вы опытный, воюете хорошо, товарищи вас уважают. Опять же — склад нашли…
— Ну, его бы на моем месте и любой другой отыскал…
— И при этом не подорвался бы? Не преувеличивайте, не надо. Вы же прекрасно понимаете, что именно я имею в виду?
— Э-э-э… если честно, товарищ старший лейтенант, то не совсем…
— Ладно. К этому мы ещё вернемся. Так вот, Котов, мое мнение от мнения капитана отличается. И очень сильно. Я считаю, что взвод — это несколько не то, к чему вы стремитесь.
— Так я, товарищ старший лейтенант, к одному стремлюсь — к своим выйти!
— Вот как? А тут тогда кто?
— Я имею в виду, чтобы всем нам туда выйти!
— Это, Котов, тоже по-разному произойти может…
— Не понимаю вас, товарищ старший лейтенант.
— Вас хочет видеть наш начальник.
— Товарищ капитан? Так я с утра с ним здоровался…
— Нет. У меня есть свое руководство, и вот оно-то очень бы хотело с вами побеседовать…
Ага… Значит, лейтенант этот не просто так на нашу тренировку смотреть приходил? И что ж он там такого интересного углядел? Ну, так или иначе, а во встрече этой может больше плюсов оказаться, чем минусов. Интересно, а особист от меня какой реакции ждет?
— Раз надо — значит, надо, товарищ старший лейтенант. Куда идти?
— Тут рядом…
Он встает и выходит из землянки.
Я следую за ним. На поляне уже ждет мотоцикл, один из трофейных. За рулем сидит незнакомый мне боец. На коляске закреплен пулемет — наш ДП.
— Заводи, Харченко, — говорит ему старший лейтенант, усаживаясь в коляску.
Боец кивает головой и с полпинка заводит двигатель. Сажусь к нему за спину, закидывая винтовку за плечо.
— Трогаем, товарищ старший лейтенант? — спрашивает водитель.
— Поехали.
Мотоцикл выбрасывает из выхлопной трубы облако сизого дыма и шустро срывается с места.
Минуем пост на выезде из лагеря и по тропке двигаемся дальше. Интересно, я в эту сторону не ходил, все наши подвиги происходили в других местах. Надо полагать, едем к монастырю? Или ещё куда-то, но в том же направлении.
Еще один пост — трое бойцов с ручником. Вообще, надо сказать, что охрана лагеря за последнее время улучшилась. Сытые и вооруженные люди понемногу становятся воинской частью. Когда над головой не висит дамоклов меч голода, когда в руках оружие — уже иначе воспринимаешь окружающую действительность. Вот и на посты теперь уходит гораздо больше народу, чем я это видел раньше. Надо полагать, что и выдвигают их теперь подальше от лагеря. Забегали и наши связисты, их тут целый взвод. Тянут провода, налаживают связь. Странно, что на складе так и не нашлось ни одной радиостанции. Я думал об этом, и кое-какие мысли у меня уже на этот счет были. Но кому про это рассказать? И так уже слишком необычный боец привлек к себе столько внимания. Лишний раз высовываться… на фиг…
Тропинка становится шире, и вскоре мы выезжаем на проселочную дорогу. Проселочную?
Ну-ну…
А зачем на ней тогда откосы укреплять? Да ещё и бетонировать?
Их присыпали землей и обложили дерном, но слишком правильные очертания всё равно заметны. Вот, значит, что кололо мне глаза еще в нашем времени! Тогда земля уже окончательно оплыла, но все равно дорога эта очень уж выделялась среди прочих 'направлений' в данной местности. И ям на ней было меньше, да и луж. Теперь понятно отчего! Вдоль дороги местами прорыты ливневые канавы, и вода попросту стекает в сторону. Что или кого собирались тут возить? Ох, чует мое сердце, что это 'жу-жу' неспроста…
Скрипнув тормозами, 'эмка' остановилась у невысокого забора. Здесь, на московской окраине, казалось, будто время замерло. И только агитационные плакаты на заборе напоминали о войне. Пассажиры вышли из автомашины и направились к двери проходной.
— Товарищ генерал-лейтенант? Товарищ Рогов? — невысокий человек в военной форме, но без знаков различия, ждал сразу за КПП. — Будьте добры проследовать за мной, товарищ Крылов вас уже
