длину сантиметров десять. Помню я такие, еще в Нахабино нагляделся. Это стандарт конца тридцатых — начала сороковых годов. Раньше-то их преимущественно на наган рассчитывали, там они совсем узкие были.
Что это мне даёт?
Если из амбразуры можно обстреливать подходы, то возможен ли аналогичный фокус с помещением дота?
Сомневаюсь… строители таковую возможность должны были учесть еще на стадии проектировки всего сооружения. Лопухов среди них к тому времени уже не числилось — как-то вот все дружно повывелись…
Значит, перестрелять немцев (или кто они там есть, эти десантники?) через отрытую амбразуру, не выйдет. Печально…
Да и после первого же выстрела, достаточно будет уцелевшему фрицу только заслонку на место толкнуть — и всё, амбец. Открыть её снаружи я не смогу.
Гранату в амбразуру просунуть?
Хренушки… не пролезет она туда.
А что пролезет?
Быстрый взгляд на рукоятки двери — закрыты. Пока стану их открывать… сиделец успеет спохватиться и всласть нашпигует нас всех свинцом. Уж какой-никакой пароль они просто обязаны были предусмотреть! Да и в лицо, наверняка друг друга помнят. Нет, быстро вскочить внутрь мне не светит.
Сую в кобуру правый ствол и вытаскиваю нож. Где тут у нас телефонные провода?
Вот они… были. Вырезанный метровый кусок сворачиваю кольцом и сую под ремень.
Сбрасываю ранец и, озираясь на амбразуру, лихорадочно перелопачиваю его содержимое. Ведь было же оно здесь…
Ага!
Отыскался след Тарасов…
Стараясь не хрустеть по полу подошвами сапог, осторожно подбираюсь поближе к двери. Есть! В мертвой зоне…
Прикинем размерчик… угу…
Зажав в руке тротиловую шашку, ножом обстругиваю её так, чтобы она проскочила в амбразуру без помех.
Готово.
Приложимся… ещё чуток… хорош…
Теперь ещё одну также подстрогаем.
— Держи подарок!
Должно быть у сидящих в доте курильщиков сердце моментом унеслось куда-то в пятки, когда по полу дота, дымя бикфордовым шнуром, прокатилась тротиловая шашка.
За дверью загрохотали по полу сапоги, лязгнул засов, и распахнувшаяся во всю ширь дверь со всей дури долбанулась о стену. Ну, ни хрена ж себе у них силушки! Эдак толкнуть тяжеленную железную дверь, чтобы она так грохнула… я бы, наверное, не смог. Хотя… Если к вам в небольшое бетонированное помещение неведомо каким образом плюхается, готовая вот-вот жахнуть тротиловая шашка, то тут уж не до логического анализа обстановки. В такой ситуации, практически у любого человека, немедленно возникает желание как можно быстрее покинуть данное место. Ибо взрыв ста граммов тротила в такой комнатушке гарантированно размазывает по стенам всех её обитателей. Думать и гадать о том, каким образом на пол попал этот жутковатый подарочек, можно и после. Если будет, чем думать… и кому… Так что, в такие моменты откуда-то берется и кенгурячья прыть в ногах и силушка медвежья в плечах… Да и много ещё чего…
Выскочивший первым долговязый 'десантник' со всей возможной прытью цепляет ногою петлю из телефонного провода и, не ожидая такого подвоха, резко меняет способ передвижения — летит. Но не как птица, а, скорее, как колун с крыши. Глухой звук удара возвестил о том, что бетонный пол строители сделали на совесть и прободать его головой, пусть и хорошо тренированной, не получается. Пол крепче. Тяжко потрясенный этим фактом (заодно уж, ещё и столкновением означенной головы с полом) 'десантник' застывает в неподвижности. Увидев это, второй выбегающий пытается изменить направление движения. Увы, но законы физики неумолимы, сразу затормозить он не может, слишком уж разогнался — и 'десантника' пытается проскочить слева. Направо нельзя — там по стенам на крючьях подвешены трубы и столкновение с ними ничего хорошего не сулит. Бежать прямо, значит, повторить полет своего товарища. А человек — не птица. Летать он не умеет и не очень-то любит. Особенно, таким вот образом. Стало быть, выход один — налево. И всё бы хорошо, да вот притаился там сердитый дядька… с ножом в руке…
Минус один.
Как там первый бегун?
Похоже, что жив. Надо же! Крепкая башка у товарища…
Тем же самым проводом скручиваю ему руки. В рот запихиваю трофейную пилотку. Полежи пока…
Заворачиваю в дот и подбираю с пола шашку. Бикфордов шнур давно уже догорел, но меня это не тревожит — детонатора-то нет! Вместо него к шашке проводом примотан обычный карандаш. Рядом с ним исходит последним дымком бикфордов шнур. Немного странноватая выглядящая, с точки зрения взрывной науки, конструкция, но…
Ну, скажите на милость, кто будет рассматривать такой жуткий 'подарочек' на наличие у него капсюля-детонатора? Да ещё и в такой обстановке! Ноги бы унести…
Вот и 'десантники' не стали. А зря… Хотя, откровенно говоря, вторая шашка была собрана по всем правилам — её-то я и сунул бы вслед за первой, если бы все пошло наперекосяк. Но — обошлось. Так что субчиков этих мы слепили без шума. И это радует…
Забираю из дота все 'феньки' — их тут тоже три штуки. Снимаю с обоих оппонентов ремни с пистолетами ('ТТ' и 'Вальтер') — ребятам они пригодятся тоже.
Взваливаю на плечо очумевшего 'летчика', и топаю по коридору к своим. Вот к нам и язык подоспел… ага, как раз к обеду… теперь еще и его корми.
Мое появление с 'гостем' на плечах изрядно озадачивает всех наших. Особенно потрясен лейтенант, у него просто язык отнялся.
— Как это вы так? — удивленно чешет Демин в затылке. — Тихо же всё было… да и немец этот, небось на посту не спал?
— Немцы. Двое их было. Не спали, это точно, курили. А вот немец он или кто… сейчас и посмотрим.
Уволакиваем пленного к турбине. Тут и без нас шумно, так что орать он может хоть до опупения. Мало ли… хрен его знает, какие мысли ещё остались в этой голове…
В себя 'десантник' приходит достаточно быстро — всё же готовили их на совесть. После внятного разъяснения ему перспектив дальнейшего существования, мрачнеет и нехотя отвечает на вопросы.
— Сколько вас тут?
— Восемь человек.
— Врешь, милок! Один из вас с майором должен был уйти!
— Он и ушел. Только здесь еще один наш был.
— Это тот, типа, раненный? Ну, что в санчасти лежал?
— Да. Обер-лейтенант Виктор Никуленко.
— А вами кто командует?
— Гауптман Хайнц Рольф.
— Откуда вы все? Абвер?
— Нет…
- 'Бранденбург'?
Пленный дернулся.
— Да…
— Все немцы?
