– Международной наркомафии, – холодно пояснил Мирза. – У вас есть другие варианты?
– Ближе к делу, коллеги, – пророкотал Полковник.
Мирза щелкнул пальцами, и его два помощника ловко, на манер дастархана, расстелили на столе карту с грифом «Сов. секретно».
– Прошу подойти к карте, – пригласил он.
Все тут же обступили стол.
– Вот зона нашей ответственности, – Мирза показал ручкой участок на карте. – Вот караванные пути, по которым, по оперативной информации, готовится переброска крупных партий героина из Афганистана. Причем очень высокого качества. Вот здесь работает наш «коммандос». А вот эти два маршрута надо отработать вашими силами, устроить ночные засады. Целесообразно вот здесь и здесь.
– Но здесь рядом населенные пункты, кишлаки, – хмыкнул недовольно Родин.
– Тем удобней укрыть переправляемый товар среди местного населения, – нравоучительно ответил Мирза.
– Согласимся с мнением нашего коллеги, – торопливо поддержал Полковник. – Тем более майор лучше нас знает оперативную обстановку. – Он повернулся к командиру «вертушек». – У вас есть летные карты этого района?
– Разумеется, – кивнул Денис Сурцов с присущей всем «летунам» снисходительностью ко всем «земноводным» воякам.
– Так может, вы пометите? – язвительно спросил Полковник.
– Метят коты по углам, а я запомнил, – вежливо отреагировал вертолетчик.
Полковник еле сдержался: чем дальше от больших штабо#в, тем наглее подчиненные, и чтобы не попасть впросак, увы, надо опускаться до их уровня.
– Тогда уже можно взлетать? А где же ваши стремительные «вертушки»? – с усмешкой продолжил Полковник.
– Уже «вертят» сюда, – Сурцов глянул на командирские часы. – Через семь минут будут здесь.
– Я засек. – Полковник обвел присутствующих взглядом. – Тогда не будем терять времени?
– Не будем, – согласился Мирза.
Полковник и Мирза обменялись рукопожатием, остальные офицеры не стали тратить на это время, быстро вышли из палатки. Последним вышел Мирза, сразу достал мобильный телефон и, отойдя в сторону, что-то кратко произнес на своем. Родин искоса глянул на Мирзу, взял под руку Сурцова.
– Чует мое сердце, Денис, ни хрена мы там не найдем. Операция «облом»...
Иван повернулся к Виктору.
– Приходько, строй ребят! На боевые! – Потом попросил Дениса: – А ну, достань карту.
Они остановились, Денис вытащил карту из планшетки.
– Вот – караванный путь Ба-Хайр, труднодоступный, вдали от кишлаков, – ткнул пальцем Родин. – Здесь в прошлом году мы с погранцами накрыли трех пеших контрабандистов из Афгана с героином-сырцом.
Последние слова Родина утонули в грохоте двух подлетевших «Ми-8МТ».
Закопченые красные звезды на бортах, щемящий памятью былых полетов запах керосина, машинного масла, вихри взметнувшейся пыли в глаза, бойцы на изготовке – острой мимолетной вспышкой вспомнилась Чечня.
Родин махнул рукой Бессчетнову, и группа, уже разделенная по экипажам, ускоренным шагом, но несуетно, двинулась к вертолетам. Лопасти высвистывали свою боевую песнь, и когда последние бойцы исчезли в чреве «вертушек», Родин и Приходько забрались вслед за ними – каждый на свой борт.
– Заводи, – сказал Полковник Денису, наметанным взглядом заметив, что лопасти замерли, и – чтоб как-то себя обозначить.
Денис решил добить Полковника, предвкушая, как вместо ответа, тому придется глотать пыль взлетающих бортов. И пусть поплюется в небо.
– Заводят девушку в кустики, чтобы потискать, или, например, леденец за щечку, чтобы пососать, – членораздельно, как полетное задание, пояснил он. – А вертолет – запускают!
Полковник набрал воздух в легкие, чтобы раздавить, размазать, уничтожить наглеца. Но Сурцов, круто повернувшись, уже зашагал к вертолету, легко вскочил по приставной лесенке и исчез в его чреве.
Даже молчаливые офицеры-аборигены, синхронно, как в отражении, подавили улыбки: этикет не позволял насмехаться над «Полковник-баши».
Мирза отвернулся, подумав, что Полковник неумен: подчинить тех, кто летает, нельзя, если сам не летаешь. А еще и получишь в довесок с небес пару «лепешек».
Сурцов оседлал командирское место, которое ему уступил пригнавший вертолет «правак» – штурман экипажа – рыжий Василий Темко, оглянулся на Степана – небритого, как всегда, борттехника; тот кивнул, повел усами и задраил борт...
Сколько раз ни летал Родин на вертушках в разных частях света, по своей воле и по прихоти руководства, – всегда испытывал благоговейное восхищение, когда летчик, держа в руках немудреный вертикальный рычаг, который смешно назывался «шаг-газ», подымал в воздух многотонную машину и заставлял ее делать все, что ему хотелось...
Лопасти злее замолотили раскаленный воздух, боевые воздушные машины одна за другой оторвались от земли, зависли и круто пошли вверх. Четыре провожающие фигурки с задранными к небу лицами вскоре превратились в едва заметных букашек.
Мирза хотел навязать Родину своих безмолвных офицеров и, получив жесткое, без комментариев, «нет» особо не настаивал. Таджики вздохнули с облегчением. Полковник, скрипя зубами, решил соблюсти нейтралитет.
Иван пристроился за спинами летчиков на откидной скамейке. Денис, повернувшись, прокричал:
– Куда?
– Давай на Ба-Хайр! – проорал в ответ Родин.
– На Ба-Хайр? А пиндюлей не получишь?
– Переживем.
– Как знаешь.
– Полковник мудак! А Мирза – тот еще сукин сын. – И, оглянувшись на бойцов, Родин заверил: – Разведка все знает.
– Может, крутанемся в режиме «охота», и ну, его нах? – сделал последнюю попытку избежать воздушно-земных приключений Сурцов.
Родин отрицательно покачал головой, показал своим характерным жестом: ударом ладони по сложенным колечком пальцам другой руки. Это означало: делаем засаду. Показав вниз на дорогу, прокричал:
– Вот – караванный путь Ба-Хайр!
Сурцов кивнул, мол, вижу!
Терракотовые, с серыми и коричневым проплешинами складки-морщины горных хребтов раздвинулись оскалом ущелья. Денис, совершив вираж, направил борт между скал, повторяя все изгибы высохшего русла реки, похожего на распластанное чудовище с вырванными жилами. Позади стрекотал второй борт: ведомый, балагур и весельчак Юрка Каюков, старательно повторял все пируэты Сурцова. Дорога здесь змейкой вилась вдоль берега, местами полузасыпанная оползнями, поросшая клочками порыжевших от солнца кустов.
... Полеты в горах и, особенно в ущельях, ни с чем ни сравнимы. Они смертельно опасны для новичка, а для профессионала – сгусток восторга. Жара, высокогорье, воздух разреженный, плохо держит машину, движки задыхаются. А к этому еще – перепады температуры воздуха на склонах, на нагретой стороне горы, и теневой, зубчатый рельеф... И вот ветер становится непредсказуемым, коварно меняя направление и силу в самый опасный момент, мгновенно лишает винтокрылую машину опоры. Наконец зависаешь перед посадкой, и не разглядишь толком, на картах ведь не нарисовано, что там под брюхом – щебень или пыль. И окунаешься с головой в серую, будто цемент, «муку», ни черта не видишь, кроме круговерти, теряешь чувство реальности, пространственную ориентацию, а пресловутый «третий глаз» не срабатывает. И надеешься только на божье провидение, ангела спасителя. А не углядели тебя всевышние силы в этой пылюке – получай «гроб с музыкой». Вертушка цепляет винтом
