Тут вернувшийся Никита поставил перед ним миску с черешней и стакан воды.
– Отведайте. А то вы что-то на нас не похожи. Какой-то вы замедленный.
– Ой, Никитин, – усмехнулся Бонифаций, – ты думаешь, я поем ягод и забегаю, как молодой?
– Еще как! Вы только их водичкой запейте. – И Никитин опять убежал.
Но Бонифаций не зря тридцать лучших своих лет отдал школе.
– Что случилось? – спросил он строго.
Ему рассказали.
– Это не дизентерия? – встревожился он. – Это обычный понос? Срочно заварить мяту и напоить вас до отвала.
– Хиба ж вона у мене есть? – растерялась Оксана. – Мы уж по-своему.
– Поставьте их на ноги! – драматично воскликнул Бонифаций, воздев руки к небу.
– А як же! Поставлю. Не все ж им на корточках сидеть.
Тетя Оксана поручила Бонифацию растопить печку, куда-то ушла и вернулась с мешочком сушеных груш. Часть их она просто вывалила на стол, а остальные засыпала в кастрюлю, залила водой и поставила на печку.
Бонифаций внимательно за всем этим наблюдал, все смекнул и спросил:
– Вместо поноса теперь запор у них будет?
Оксана кивнула:
– То ж лучше.
Кто его знает?
В момент, когда все ребята вернулись к столу, Оксана налила каждому в миску грушевый компот и строго приказала:
– Хлебайте. И грушами закусывайте.
Мальков выхлебал свою миску и громогласно заявил:
– Это диверсия! Тетя Оксана, кто такой дед Микола?
– Микола? – удивилась она. – Нема туточки у нас ни якого деда Миколы. Микита е. Митрий тож. А Миколы нема.
– Дед такой. В бороде и в шляпе. У него еще такая тачка была на колесах, с бидоном.
– Нет, хлопцы. Не знаю я такого. Може, чоловик (муж) мой знает. Вин скоро буде.
Когда приехал «чоловик» Атаков и мы ему все рассказали, он нахмурился. Потер в раздумье не очень бритый подбородок. Потом спросил:
– У этого Миколы усы какие? Вниз? Вверх? В стороны?
– Висят, – сказал я. – Подковой.
Атаков покачал головой и что-то проговорил себе под нос.
– Ладно, хлопцы, отдыхайте. Только ягоду в холодильники снесите.
Отдыхайте… Легко сказать. Это был не отдых, а сплошная беготня до самого утра.
Нам было немного смешно и много обидно. Больше всех кипятился Мальков. По принципу: вы его поймаете – я его повешу.
– Накормить его черешней, – кричал он, – напоить водой и запереть его в собственном доме!
– Молодец, Малек! – Никита встал и погладил его по головке. – Веди нас! Мы – за тобой!
– Куда веди? – немного растерялся Мальков.
– В хату этого Миколы. Мы его поймаем, будем держать, а ты его накормишь, напоишь и запрешь.
Мальков растерялся еще больше. Но Никита его не пожалел:
– Ты у нас самый умный, Малек. Мы тебе поручаем это дело.
Мальков заморгал глазами за стеклами очков, так что даже стекла запотели. И запыхтел изо всех своих силенок:
– И найду!
Но нашел этого Миколу не Малек, а я. Правда, совершенно случайно.
Грушевый отвар, видно, еще не сработал, и я оказался самым ранним утром в укромном местечке на дне оврага. Поднимаясь наверх, пробираясь среди росистых кустов и голосистых соловьев, я вдруг услышал прямо над собой сердитый разговор взрослых людей. Мне стало интересно. Я ползком, стараясь не касаться ветвей, подобрался повыше и выглянул.
На краю оврага стоял «чоловик» Атаков. Одной рукой он держал повод лошади, а в другой руке у него был хлыстик, которым он нетерпеливо похлопывал себя по сапогу. Напротив него какой-то дядька, прижав к груди руки, жалобно, но с ноткой злобы в голосе верещал:
– Да ты что, Сашок? Шел мимо, на родник ходил за водичкой, смотрю, твои батраки от жажды высыхают. Ну я их и напоил.
Атаков молчал, но все чаще ударял себя хлыстиком по сапогу. Мне почему-то показалось, что этому хлысту он хочет дать совсем другую работу.
– А маскарад зачем? Шляпа твоя, усы? От кого хоронился?
– Да какой, Сашок, маскарад? Молодость вспомнил.
– Вот что, Микола, молодость свою ты предал, лучше ее не вспоминай. А тебе скажу: чтобы на моей земле твоей поганой ноги больше не было! Я здесь хозяин!
Я, правда, не очень все понял. Какая преданная молодость, какой маскарад? Но мне понравилось, что Атаков поднял свой хлыст и взял мужика за шиворот. Почему мне понравилось – не знаю. Но я уже понял: если такой человек, как отставной майор Атаков, на кого-то злится, значит, этот кто-то злость эту заслужил.
Мужик это тоже понял. Он вырвался и ринулся вниз по тропке, едва на меня не наступил. На секунду остановился и крикнул уже без страха, но со злобой:
– Здесь хозяин один – Чарли! И ты об этом, Сашок, помни! Не то будет тебе полный аншлаг!
Я ожидал, что Атаков бросит своего коня, кинется за мужиком, нагонит его и… А вот и нет. Он зло плюнул ему вслед и, повесив голову, пошел к конторе, ведя в поводу своего коня.
А я выбрался наверх и задумался. Мне все казалось, что где-то я этого Миколу уже видел. Именно с усами и в широкой соломенной шляпе.
Странное дело; когда начинаешь что-то вспоминать, так оно, вспоминаемое, еще глубже уходит на дно памяти. А стоит подумать о чем-нибудь другом, переключить мозги, как вдруг давно забытое выскочит и скажет: «А вот и я!»
За завтраком (грушевый компот) меня вдруг осенило. Вспомнил!
В один из первых дней Атаков повел меня в кладовку забрать оттуда какое-то барахло вроде стульев и чайника. Он включил свет, и мне понравилось: в самом дальнем углу стоял на колесиках пулемет «максим» – оружие давних войн. Я ахнул. Атаков усмехнулся.
– Бутафория, – объяснил он. – В советское время в колхозе был свой театр. Тут всякие пьесы ставили. Про войну, например. Я сюда своих бойцов водил, на просмотр. Вон, глянь, если интересно.
Интересно. К стене прислонился стенд с фотографиями. Они отображали какой-то спектакль колхоза «Красные зори». В самом центре стенда был крупный снимок боевого партизана с усами, в соломенной шляпе, за пулеметом. Это и был тот самый Микола.
Вот, видно, почему Атаков назвал его предателем. Играл когда-то партизана, а теперь устроил диверсию. Вывел из строя целый взвод трудового десанта.
Глава V
И ВСЕ, И БОЛЬШЕ НИЧЕГО
Наш Алешка очень разносторонний человек. Он может быть назойливым, как голодный комар, противным, как вездесущий таракан, вредным, как непослушный котенок. А может быть таким обаятельным, что человек, который только что с ним познакомился, поскребет в задумчивости затылок и удивится: «Как же я раньше без этого мальца обходился в жизни своей?»
В считаные дни он стал лучшим другом майора Максимкина, занудливого Папы Карло и всей поисковой группы во главе с ее командиром Олегом.
Ну, с начальником милиции все ясно. У нас очень много друзей милиционеров, тут вопросов нет. А вот зачем Алешка в натуре подлизался к Папе Карло, я понял далеко не сразу. Тем более что он рассказал мне об этом очень издалека и очень темпераментно.
