24 ноября, вторник
Лучам рассвета не удавалось пробить плотную пелену дождя, и лишь яркие огни ресторанчика «Потерянное время» разгоняли сумрак.
Ночью Виктору не спалось. Он постоянно думал о том, что поведала ему Айрис, а когда пытался отвлечься, сразу же вспоминал о мрачных убийствах. Стоило ему задремать, как снились кошмары. Воспаленное воображение рисовало картину, в которой причудливым образом переплетались фигуры Проспера Шарманса, доктора Оберто, Ноэми Жерфлер и еще какие-то смутные тени.
Было часов шесть утра, когда он встал, потихоньку выскользнул из мастерской на улице Фонтен и направился в ресторанчик, где договорился встретиться с Жозефом. Там Виктор устроился в уголке и повесил свой сюртук и шляпу поближе к очагу, чтобы они хоть немного просохли. Он выпил две чашечки крепкого кофе и почувствовал приближение мигрени. Перед глазами неотвязно стоял последний из привидевшихся кошмаров: из покрытой трещинами стены выползают змеи, много змей, они обвиваются вокруг него, а потом постепенно превращаются в толстые женские косы: рыжие, как у Таша, и черные, как у Айрис.
Появился Жозеф, и наваждение развеялось.
— Ну и погодка сегодня, патрон, я промок до нитки. Позволите, я немного сдвину ваши вещи, погреюсь у огня?
Хозяйка заведения, дородная женщина в мятом переднике, тут же поставила перед Жозефом большую чашку кофе со сливками и тарелку горячих гренок.
— Я знакома с твоей матушкой, парень. Она в высшей степени достойная дама. В одиночку вырастить такого, как ты, непросто! Позови меня, если захочешь добавки!
— Интересно, что матушка наболтала ей обо мне, — пробурчал Жозеф, с аппетитом хрустя гренками. — С вами все в порядке, мсье Легри? На вас просто лица нет.
— Ерунда, просто не выспался. Так вам удалось что-нибудь разузнать?
— Еще бы! Это был настоящий марш-бросок. Я себе все ноги оттоптал и чуть с голоду не умер. Ох уж и заставил меня побегать этот Шарманса! Я за ним до самого Монмартра шел, а потом поднялся на холм и очутился среди таких трущоб — еще хуже, чем во Дворе чудес…[63] Домой я попал так поздно, что пришлось ложиться спать на голодный желудок, чтобы не будить матушку, и…
— Избавьте меня от подробностей.
— Да уж, вы сегодня явно не в духе, — пробормотал Жозеф себе под нос и продолжил рассказ: — В конце концов, наш приятель остановился возле дома тридцать два на улице Коленкур и стал дожидаться, пока оттуда выйдет…
— Тридцать второй дом по улице Коленкур вы сказали? — перебил его Виктор.
— Так точно.
— Так ведь это тот самый адрес, который мне дали вчера! Там живет человек по имени Луи Дольбрез.
— Имени его мне разузнать не удалось, но зато я знаю, что он зашибает деньгу в «Ша-Нуар».
— Значит, Дольбрез… — задумчиво произнес Виктор, постукивая ложечкой по краю чашки. — Какую роль он играет во этой истории? Он ведь знакомый Оберто.
— Оберто? Который из двора Манон? Доктор, которого вы выследили в Сальпетриер?
— Да, только у него есть и другое имя, Дольбрез знакомил меня с ним в «Ша-Нуар». Похоже, разгадка совсем близко. Наш убийца как-то связан с медициной, он облил Элизе лицо кислотой, задушил Ноэми Жерфлер бинтом…
— Вы считаете, что это Оберто? А мне кажется, что убийца — Шарманса.
— Узнать наверняка мы сможем, только если припрем подозреваемых к стенке и заставим говорить. И времени у нас нет — они могут найти новые жертвы. Я предлагаю вот что…
…В ожидании Виктора Жозеф успел открыть лавку и продать любителю Золя подарочное издание «Денег» — восемнадцатого тома «Ругон-Маккаров». Кэндзи, который что-то писал у себя за конторкой, обернулся и поздоровался с компаньоном. Виктор, сняв шляпу, перелистал свой блокнот и хлопнул себя ладонью по лбу.
— Жожо! Я только что вспомнил: вы же еще не доставили том «Любовных стихов» Ронсара Саломее де Флавиньоль. Отправляйтесь туда немедленно. Это очень срочно.
— Можно мне взять извозчика? — спросил Жозеф.
Кэндзи недовольно приподнял брови:
— Если так пойдет и дальше, этот юноша скоро пустит нас по миру.
Виктор незаметно сунул приказчику записку и шепнул:
— Купите еще розу.
Жозеф ушел, покупателей не было, и Виктор решил воспользоваться моментом. Он отошел к бюсту Мольера и стал внимательно разглядывать своего приемного отца.
— Что это вы так пристально на меня смотрите? Хотите загипнотизировать? — не выдержал японец, которому стало не по себе.
— Скажите, Кэндзи, вы верите в загробную жизнь?
— Вы считаете, что сейчас подходящее время для обсуждения этой темы?
—
— Вы что, заболели? Какая муха вас укусила? — Кэндзи положил ручку и встревоженно посмотрел на Виктора.
— Помните, я рассказывал, что когда расследовал дело Одетты де Валуа, встретил у мадам де Брике медиума Нуму Уиннера? Он сказал, что это слова моей покойной матушки, которая говорила его устами.
— Чушь какая-то!
— Год назад я и сам так считал. Но сейчас изменил свое мнение. Ответьте, только честно: это с вами моя мать нашла любовь?
Если бы Виктор не знал Кэндзи так хорошо, тому удалось бы ввести его в заблуждение. Но, хотя лицо японца оставалось непроницаемым, он сильно побледнел и потянулся к галстуку, чтобы ослабить узел. Такая реакция говорила сама за себя.
— А что если и так? — спросил он с вызовом.
— Я был бы счастлив это узнать.
— Правда?
— А еще больше обрадовался бы новости о том, что ваша… дочь доводится мне сводной сестрой.
Услышав эти слова, Кэндзи явно смутился. Он встал и принялся с озадаченным видом мерить шагами пространство между камином и прилавком.
— Она все знает, — Кэндзи указал подбородком наверх, — и вам рассказала.
Виктор сделал вид, что не понимает, о чем идет речь.
— Да что вы! Если допустить, что матушка и вправду отправила мне послание с того света, то, согласитесь, содержание его весьма туманно. Но я часто о нем думаю. Вы рассказали мне, что Айрис ваша дочь, потом я заметил едва уловимое сходство и…
Виктор замолчал, услышав на лестнице тяжелые шаги Жермены.
— Если моя стряпня вам не по вкусу, — выпалила она, уперев руки в боки, — я могу уволиться, а вы питайтесь бульонами Дюваля.
— Да что вы, Жермена, — попытался успокоить кухарку Виктор.
— Все, мсье Легри, с меня хватит! Вы слишком привередливы!
— Я? С чего вы это взяли, Жермена?
— Не притворяйтесь, что не поняли! Вы и дома-то почитай что и не едите. А ваша гостья, мсье Мори…
— Чем вас обидела мадемуазель Айрис, скажите на милость? — спокойно спросил Кэндзи.
— Сердобольная слишком! Тоже мне выискалась покровительница овец! Она, видите ли, не будет есть
