забил её наглухо грязью. Выковыряв земляную пробку, с маленькой надеждой завёл я мотор, и… машина рванулась вперёд, как зверь. Нужно ли рассказывать, как ругал я себя за то, что не догадался проверить выхлоп перед тем, как разгружать и переносить всю эту тяжесть!
Без помех доехал я до посадочной площадки в Гороке. Там я узнал, что Зиельман задерживается в Порт-Морсби и просит встретить его через неделю.
Не теряя времени, поехал я дальше в заповедник с райскими птицами, дабы узнать больше об их поведении и привычках. Там было обещано дать приют нам трём. «Не подмажешь — не поедешь», ну и я, на всякий случай, одарил руководителя заповедника пивом, сыром и сладостями — теми «яствами», которые так трудно достать в таких дальних районах.
Через неделю мы, уже вчетвером, праздновали начало наших съёмок. Дела пошли, как по маслу. Все патрульные посты, миссионеры и туземцы, с которыми я установил контакт ещё в прошлом году, подготовили не только места для наблюдения за птицами, но и лёгкие шалаши для нас и наших аппаратов на случай дождливой погоды (а таковая была каждый второй или третий день). За месяц мы накрутили тысячи метров плёнки, засняв чуть ли не каждую пташку в этом районе, кроме самого главного — птиц семейства шалашниковых. Зиельман кусал ногти и нервничал. Он боялся, что рушатся его надежды привезти первым в Германию снимки этой очень пугливой птицы, которую до сих пор не удалось сфотографировать живой никому. Я же носился по горным тропам и дорогам то пешком, то на машине, доставая свежие овощи, фрукты и мясо, чтобы кормить нашу группу. Зиельман опустошал по две бутылки виски в неделю, которые достать было не так легко! Надо было ехать в Гороку (два дня туда и назад). Мы условились так: я закупаю на мои деньги, а потом Зиельман поменяет свои чеки и возместит мои расходы. Продовольствие, бензин, четыре изношенных на острых камнях покрышки и многочисленные бутылки виски, уже стоили мне более двух тысяч долларов, и я уже мог нащупать пустое дно моей водонепроницаемой коробочки, где хранились деньги.
Вдруг, без какого-либо объяснения, после получения письма из Европы Зиельман, бросив всё, улетел назад в Германию, оставив меня со своим помощником — ассистентом Георгом Тайлакером. Мы должны были ждать возвращения Зиельмана для повторной попытки сфотографировать этих недоступных птиц семейства шалашниковых.
Я предложил Георгу поехать к нам домой в Уаау и там «ждать у моря погоды». Так мы и сделали. Приехав домой к жене и сыну, собаке и попугаю, через несколько дней мы откормились, отдохнули и начали думать о деле. Не так уж далеко от нашего дома (один день пешком по тропинке в гору) на вершине горной цепи были расположены несколько построек в виде рождественской елки, окружённой бруствером изо мха и листьев. Это были места, где самец этой породы птиц встречается с самкой и старается привлечь её своим искусством постройки и украшениями, навешанными на эту «ёлку». Об этом я знал уже, когда фотографировал эту птицу для Томаса Гиллиарда. Переговорив с Георгом, мы упаковали наши аппараты, продовольствие и плёнки и одним ранним утром, к разочарованию жены, сына, собаки и попугая, скрылись в густом тумане, лежавшем в горах. Нас сопровождали туземцы-носильщики, человек десять, и мы без груза могли наслаждаться очаровательным видом этой гористой местности.
Обходя обвалы, как обезьяны, по скале или по столетним деревьям, мы дошли до хижины, брошенной каким-то золотоискателем.
Через пару недель подготовки шалашей-засад для нас и наших «Аррифлексов» (немецкие киноаппараты), мы сидели в них и дрожали от холода (горы-то высотой до 5000 м., а эти птицы строят свои площадки только на самом хребте горы). Но нам повезло!
Работа с «Аррифлексом» в горах Новой Гвинеи
Я заснял весь ритуал ухаживания птиц первым, а потом и Георгу удалось запечатлеть на плёнку и на ленту удивительные движения и зовы нашего «кум-бука» — так называют туземцы эту птицу.
После такой удачи мы свернули наши палатки и закончили всё, что нам было надо. К сожалению, я не получил никакого вознаграждения за все расходы и работу, но зато набрался опыта и получил много снимков этой редкой породы птиц.
Мои наблюдения и слайды я передал в 1992 году профессору Потапову Роальду Леонидовичу, заведующему Зоологическим музеем в Петербурге, но до сих пор получил никакой благодарности от музея. Вот так идут дела!
Георг уехал, и я вернулся к своему обычному делу в Маданге. У меня был целый «флот» всяких моторных лодок от спортивных для воднолыжных гонок и до пятнадцатиметрового бота, на котором я путешествовал вдоль берегов Новой Гвинеи и по её огромным рекам, таким как Сепик. Этот бот был почти всегда в аренде для туристического бизнеса, который я получал от компании «Квантас».
Моя лицензия на право управления судами в водах Новой Гвинеи
Туристическая карта Новой Гвинеи
Маданг с высоты птичьего полёта
На реке Сепик
Символ туземного племени
Туземная скульптура
В горах Новой Гвинеи. Второй справа в нижнем ряду — вождь племени
Рождение шедевра
Ритуальный дом племени Тамборам. Женщинам и детям вход воспрещен!
На реке Сепик. Туземная пирога
Туземец в ритуальной маске
На туземном празднике Синг-синг
Сбор ягод
