В воскресное утро вся семья президента отправлялась в церковь.
— Когда начало службы? — спросил кто-то из его гостей.
— В одиннадцать, — ответил президент.
— А когда же мы выйдем?
— Без семи минут одиннадцать, считая от верхней ступеньки лестницы.
Одна высокопоставленная вашингтонская дама сидела на светском приеме рядом с президентом. Он, как всегда, хранил молчание. Дама не выдержала и сказала:
— Господин президент, разве можно все время молчать? А я-то заключила пари, что вытяну из вас более двух слов.
— Вы проиграли, — заметил президент.
Миссис Кулидж рассказывала, что, когда они вернулись из свадебного путешествия, Кальвин Кулидж преподнес ей старую коричневую сумку, в которой было пятьдесят две пары мужских носков и на каждом дыра.
— Кальвин Кулидж! — возмутилась она. — Вы что, женились на мне, чтобы я штопала вам носки?
— Нет, — ответил он. — Но это было бы очень кстати.
Но особенно американцы любят рассказывать про скупость президента.
По субботам у президента Кулиджа в Белом доме готовили жареные бобы и ржаной хлеб. А на воскресенье — ветчину.
Спустя много лет Кулидж как-то признался жене:
— Ох, и надоела мне эта история с ветчиной в Белом доме! Каждое воскресенье подают тебе огромный окорок. Вы, мадам, отрезаете себе ломоть. Я — ломтик. Потом дворецкий его уносит. А куда, спрашивается, девается остальное? Так я до сих пор и не знаю.
Кстати, о ветчине. Однажды в Белом доме готовились к торжественному приему. Президент пошел на кухню, чтобы самому все проверить.
— Не понимаю, к чему нам шесть окороков? — заметил он повару.
— Но ведь ожидается шестьдесят гостей, господин президент, — ответил повар. — К тому же эти виргинские окорока совсем невелики. Одного окорока на десять человек хватит только-только.
— Все точно сговорились, чтобы я объелся ветчиной, — пробормотал недовольный президент.
Чтобы уж покончить с воспоминаниями о президенте Кулидже, приведем последний пример, рисующий стиль его деятельности.
На очередной пресс-конференции в Белом доме корреспонденты разных газет тщетно пытались вызвать на разговор Кальвина Кулиджа и забрасывали его вопросами.
— Что вы хотите сказать о законе запрещения торговли спиртными напитками?
— Ничего.
— Что вы хотите сказать о мировом господстве?
— Ничего.
— Что вы думаете о положении фермеров в ваших штатах?
— Ничего.
— Какие предположения вы строите по поводу предстоящих выборов в сенат?
— Никаких.
Пресс-конференция провалилась, и газетчики направились к выходу.
Им вдогонку Кулидж крикнул:
— И не задавайте мне лишних вопросов!
Силикозный блюз
Доброе утро, блюз
