Старик кивнул. И, с трудом выдавливая из себя слова, сказал:
— Кажется, я слишком много говорю о своем здоровье, но хочу, чтобы одно было ясно. Я калека. Нет половины желудка, и ноги парализованы. Мало ем и почти не сплю. Сам себе надоел и еще причиняю всем столько беспокойства. Я скучаю по Даду. Со мной он проводил много времени. Почему? Один Бог знает.
— Ну… — начал я.
— Заткнитесь… Вы моложе меня, поэтому мне позволительно вам грубить.
Дад ушел, не сказав мне даже «до свидания». На него это совсем не похоже. Однажды вечером сел в машину и уехал. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Если он устал от моей дуры дочери и ее отпрыска, если ему понадобилась какая-то другая женщина, тогда все ясно. Он что-то внезапно решил и умчался, не сказав мне «до свидания». Сейчас, наверное, жалеет. Поэтому я ничего и не слышал о нем. Найдите его, и все. Если ему нужны деньги, то я дам, сколько он захочет.
Оловянные щеки старика приобрели розоватый оттенок. Карие глаза заблестели еще ярче. Он медленно отклонился назад и опустил веки.
Одним большим глотком я осушил стакан и сказал:
— Допустим, он попал в беду. Связался с мужем той женщины. С Джо Месарви.
Генерал открыл глаза.
— Только не О'Мара. В таком случае тот Джо скорее сам попадет в беду.
— О'кей. Должен ли я сказать в полиции, где находится девушка?
— Конечно, нет. Они еще ничего не сделали. Вот пусть и ищут. Сами найдите Дада. Заплачу тысячу долларов, даже если для этого нужно просто перейти улицу. Скажите ему, что здесь все нормально. У старика все в порядке, и он передает привет. Это все.
Не смог я ему ничего рассказать. Просто не смог передать рассказ Ларри Батцеля, не стал говорить и о его смерти. Встал и надел пальто.
— Слишком много денег за такую работу, генерал Уинслоу. О них попозже. Могу ли я говорить с Дадом от вашего имени?
Генерал нажал на кнопку, вмонтированную в коляску.
— Просто скажите ему: я хочу знать, что у него все хорошо. Вот и все. Если, конечно, ему не нужны еще и деньги. А сейчас вы должны извинить меня. Я устал.
Генерал Уинслоу закрыл глаза. Я прошел через заросли орхидей. У выхода дворецкий вернул мне шляпу.
Глубоко втянув в себя прохладный воздух, я сказал:
— Генерал хочет, чтобы я встретился с миссис О'Мара.
Пол комнаты был покрыт большим белым ковром. Громадные окна закрывали портьеры цвета слоновой кости. В окнах были видны очертания темных холмов. Дождь еще не начался, но в воздухе чувствовалось дыхание грозы.
Миссис О'Мара лежала в шезлонге, вытянув ноги в вязаных чулках, давно вышедших из моды. Красота ее была какой-то отталкивающей.
— Что еще я могу для вас сделать? — спросила она. — Все и так известно. Чертовски хорошо известно. Кроме того, я вас не знаю.
— Ну да, откуда вам меня знать. Я занимаюсь частным сыском.
Она потянулась за стаканом, которого я не заметил, но все равно через секунду стал бы искать его глазами, принимая во внимание ее манеру говорить и снятые тапочки. Она лениво отпила, на руке сверкнуло обручальное кольцо.
— Я встретила его в одной забегаловке, — начала она, неожиданно разразившись приступом нервного смеха. — Очень симпатичный вихрастый бутлегер с ухмылкой ирландца. Вот и вышла за него. От скуки. Для него же бутлегерство было случайным занятием, просто не было других развлечений.
Миссис О'Мара ждала, чтобы я как-то на это среагировал, возразил ей, но я промолчал. Ей и на это было наплевать. Наконец я просто спросил:
— Вы видели, как он уезжал в день исчезновения?
— Нет. Я вообще редко видела, как он уезжает или приезжает. Вот так.
Она снова отхлебнула из стакана.
— Но вы, конечно же, не ссорились?
— Есть множество способов поссориться, мистер Кармади.
— М-да. Рад, что вы это признаете. Конечно, вы знали о его связи.
— Рада, что могу быть по-настоящему откровенной со старым добрым семейным детективом. Да, я знала о ней. — Она отрешенно наматывала на палец прядку волос.
— Знали до его исчезновения? — вежливо поинтересовался я.
— Конечно.
— Как узнали?
— Что-то уж слишком в лоб. Связи, как вы их называете. Я же страшно люблю поболтать. А вы разве не знали этого?
— Знакомы с людьми в «Дарданелле»?
— Была я там. — Она не выглядела ошарашенной или удивленной. — Как-то я прожила там целую неделю. И там же встретила Дадли О'Мару.
— Ну да. Ведь ваш отец поздно женился, не так ли?
Миссис О'Мара улыбнулась, и ее лицо, внезапно побледневшее, вновь приобрело нормальный оттенок. Не поднимаясь с подушек, она дернула за шнур звонка.
— Очень поздно. У вас еще вопросы?
— Нет.
Вошла застенчивая горничная и приготовила на боковом столике еще выпить. Один стакан она протянула миссис О'Мара, другой поставила рядом со мной, и вышла, продемонстрировав прекрасные ножки.
Миссис О'Мара подождала, пока дверь не закроется, а затем продолжила:
— Все это привело отца в прескверное настроение. Лучше бы Дад что-нибудь написал, или дал телеграмму, или еще как-то сообщил о себе.
Я медленно произнес:
— Ваш отец старый, очень старый человек, весь искалеченный, одной ногой в могиле. Тонкая нить связывает его с жизнью. Нить рвется, а всем на это наплевать. Я бы это не назвал просто скверным настроением. Назвал бы это демонстрацией силы духа.
— Галантно, — прошипела миссис О'Мара, вонзая в меня взгляд, как кинжал. — Вы так ничего и не выпили.
— Надо идти. Но все равно спасибо.
Она грациозно протянула руку, и я встал, чтобы попрощаться. Вдруг откуда-то из-за холмов донеслись оглушительные раскаты грома. Миссис О'Мара вздрогнула от неожиданности. Резкие порывы ветра сотрясали окна.
Я спустился по лестнице в вестибюль. Откуда-то вынырнул дворецкий и услужливо распахнул передо мной дверь.
Я посмотрел на террасы, украшенные, цветочными клумбами и экзотическими деревьями. Вдали виднелась высокая металлическая ограда. Дорога вела к главным воротам со сторожкой.
За поместьем располагались заброшенные нефтескважины. Сейчас на их месте было что-то вроде парка-заповедника. Кое-где еще сохранились старые деревянные буровые вышки. В свое время именно они принесли богатство семейству Уинслоу, а уж только потом поместье переместилось вверх по холму так, чтобы не несло запахом топи.
Я пошел по кирпичным ступенькам между лужайками. На одной из них темноволосый парнишка лет десяти с бледным лицом метал маленькие дротики в мишень, установленную на дереве. Я подошел к нему.
— О'Мара младший?
