раковиной. — Эта девчонка вообще ничего не ест.
— Оставь под дверью у Пятницы, — посоветовал Лондэн. — Он может съесть его на обед, когда встанет — если встанет.
В дверь позвонили, и я выглянула в окно гостиной, гадая, кто это может быть, потом открыла и обнаружила… Пятницу. Другого Пятницу.
— Привет! — сказала я весело. — Зайдешь?
— Я немного спешу, — ответил он. — Просто хотел узнать, подумала ли ты о моем вчерашнем предложении насчет замены. Привет, пап!
Лондэн присоединился к нам в дверях.
— Привет, сынок.
— Это, — сказала я светским тоном, — Пятница, о котором я тебе говорила… тот, которого нам полагалось иметь.
— К вашим услугам, — вежливо сказал Пятница. — И твой ответ? Извини, что давлю на тебя, но путешествия во времени еще предстоит изобрести, и нам приходится очень тщательно взвешивать варианты.
Мы с Лондэном переглянулись. Мы уже приняли решение.
— Ответ «нет», Душистый Горошек. Мы оставим себе нашего Пятницу.
У Пятницы вытянулось лицо и резко изменилась манера общения.
— Это так типично для тебя. Вот он я, уважаемый член Хроностражи, а ты по-прежнему обращаешься со мной как с ребенком!
— Пятница…
— Почему вы оба такие глупые? На кон поставлена история мира, а вы только и можете, что беспокоиться о своем ленивом мешке с дерьмом вместо сына!
— Будешь так разговаривать с матерью, отправишься к себе в комнату.
— Он уже у себя в комнате, Лонд.
— Верно. Ладно… ты меня понял.
Пятница надулся, гневно зыркнул на нас обоих, сказал мне, чтобы я больше не называла его Душистым Горошком, и ушел, захлопнув за собой садовую калитку. Я повернулась к Лондэну.
— Мы правильно поступаем?
— Пятница просил нас отговорить его от вступления в Хроностражу, и именно этим мы и занимаемся.
Я прищурилась, силясь припомнить.
— Правда? Когда?
— На нашем свадебном приеме. Когда Лавуазье заявился, разыскивая твоего отца.
— Черт, — сказала я, внезапно вспоминая.
Лавуазье я не любила больше других оперативников Хроностражи, а в тот раз с ним был напарник — парень лет двадцати пяти со смутно знакомым лицом. Только несколько лет спустя мы сообразили. Это был Пятница собственной персоной, и его совет звучал недвусмысленно: «Если у вас когда-нибудь будет сын, который захочет стать Хроностражем, постарайтесь его отговорить». Возможно, он не просто жаловался. Возможно, это было… предупреждение.
Лондэн положил руку мне на талию и сказал:
— Думаю, надо последовать его лучшему совету и посмотреть, куда это нас приведет.
— А Конец Времен?
— Разве твой отец не говорил, что мир всегда в пяти минутах от полного уничтожения? Кроме того, это же только в пятницу вечером. Само рассосется.
Я села на трамвай до работы и так глубоко задумалась, что проехала свою остановку и мне пришлось топать пешком от самого МайкроТеха. Без Путеводителя я была надежно приклеена к реальному миру, но вместо ожидаемого ощущения глубокой потери я испытывала нечто более похожее на облегчение. В последний свой день в качестве ПБЗС я зарубила все шансы на книжную интерактивность и превентивный удар по Торопыге Глушаку и дышащему на ладан Бульварному роману, и единственным беспокоившим меня «хвостом» была необходимость разобраться с этой мохнорылой дрянью Четверг-1–4. Это если ее не стерли на месте за незаконную прогулку на Ту Сторону. Ну, надежда есть всегда. Беллетриция обходилась без меня столетиями и, несомненно, продолжит в том же духе. Имелся еще один большой плюс: теперь я лгала Лондэну гораздо меньше. Ладно, я по-прежнему делала кое-какую ТИПА-работу, но, по крайней мере, могла снизить свое вранье с «возмутительного» до более приемлемого «чудовищного». Совершенно неожиданно я почувствовала себя по-настоящему счастливой, а такое со мной случалось не часто. Если бы не крупные проблемы с перерасходами в «Акме» и вероятностью опустошительного хроноклизма в ближайшие три дня, все было бы прекрасно.
— Ты выглядишь счастливой, — сказал Безотказэн, когда я вошла в офис «Акме».
— А разве я не всегда такая?
— Нет, — сказал он, — практически никогда.
— Ну, это новая я. Ты заметил, как птицы пели сегодня утром?
— Они всегда так поют.
— А… небо тоже всегда такое синее?
— Да. Могу я спросить, что стало причиной столь внезапной перемены?
— Книгомирье. Я больше туда не хожу. Все кончено.
— Ну-у, — протянул Безотказэн, — это великолепная новость!
— Правда же? Больше времени на Лондэна и ребят.
— Нет… — Безотказэн тщательно подбирал слова. — Я имел в виду, это великолепная новость для «Акме»: мы наконец сможем избавиться от задолженностей.
— По подпольной ТИПА-работе?
— По коврам.
— Ты хочешь сказать, что можно извлекать прибыль, торгуя коврами? — Я никогда особенно не задумывалась об этом.
— Ты видела журналы заказов? Они набиты битком. Работы больше, чем мы в состоянии выполнить. Всем нужны ковровые покрытия, Чет, а если ты сможешь посвятить часть своего времени выполнению этих заказов, тогда нам не понадобится дополнительная наличность от твоей нелегальной сырной деятельности.
Он протянул мне планшет.
— Всем этим клиентам надо позвонить и обращаться с ними как можно лучше.
— В смысле?
— Улыбайся, болтай, снимай мерки, а я сделаю все остальное.
— Тогда ты и езжай.
— Нет. Большое преимущество «Акме» в том, что Четверг Нонетот — знаменитость класса Z-4 Четверг Нонетот — приходит и разговаривает с вами о ваших половых нуждах. Именно так мы удерживаемся на плаву. Именно так мы можем поддержать всех бывших ТИПА-служащих.
— Да ладно, — усомнилась я, — бывшие знаменитости не занимаются розничной торговлей.
— После катастрофы с фильмом «Дело Джен» Лола Вавум открыла сеть оптовой торговли строительными товарами.
— Она-то да.
Я взяла планшет и уставилась на список. Он был длинный. Бизнес таки двигался. Но внимание Безотказэна внезапно переключилось на что-то другое.
— Это тот, о ком я думаю? — спросил он, глядя в сторону входной двери.
Я проследила за его взглядом. Возле стенда с линолеумом на мягкой подкладке стоял человек в длинном черном пальто. Заметив, что мы на него смотрим, он сунул руку в карман и показал какой-то жетон.
— Черт, — еле слышно выругалась я. — Скользом.
— Может, ему ковер понадобился, — произнес Безотказэн с изрядной долей неуместного
