Врата трех миров

— Теперь, когда мой долг выполнен, я должна связать все концы. Не имеет значения, попаду я домой или нет. — Она наклонилась над Караной. Та задрожала.

— Когда-то ты оказала мне неоценимую услугу, — сказала Феламора. — Ты честно пронесла Зеркало от Фиц-Горго до Туркада, во исполнение обязательства Магреты передо мной. Тебе за эту услугу так и не уплатили.

— Теперь это не имеет значения, — прошептала Карана. — Я умираю.

— Может быть, — согласилась Феламора, пощупав ее лоб. Боль внезапно покинула Карану. — Я не могу увидеть будущее. Но я должна уплатить свои долги, все до последнего. Я оставляю тебе сокровища феллемов. Их можно найти в пещере в Эллюдоре — там, где Джиллиас… нашел Магрету. — С этими словами Феламора сняла с руки браслет из черного дерева и надела его Каране. — Пещера защищена чарами, но этот браслет устранит их.

— Убирайся! — закричала Магрета. — Поздно каяться. Даже если бы ты простояла на коленях хоть тысячу лет, тебе не искупить свою вину за то, что ты наделала.

— Ты права, — ответила Феламора. Ее лицо застыло. — Подумать только, что я так поступила с собственным ребенком. Теперь я уже не могу понять почему. Я была одержима.

У Магреты подогнулись ноги.

— Нет, нет! — выкрикнула она. — Ты не моя мать. Моя мать — Элиора.

Наклонившись над осевшей на пол Магретой, Феламора взяла ее за плечи.

— Магрета, вот правда, которой ты доискивалась всю жизнь. Я твоя вторая бабушка. Я заставила моего сына Галжилиеля, хрупкого, эмоционального мальчика, жениться на Элиоре. Его я тоже погубила.

У Магреты началась истерика, она хлестала Феламору по лицу.

— Нет! Я отказываюсь верить твоей гнусной лжи! Как ты могла сделать со мной такое? Ты чудовище!

Феламора даже не защищалась:

— Да. Но ты подашь мне руку? Ты простишь меня, прежде чем я уйду… внучка?

Магрета замахала в воздухе кулаками:

— Никогда! Я плюю тебе в лицо.

— Я не заслуживаю лучшего. Я шагала по головам всех и вся, даже по головам своих родных, ради того, чтобы выжила моя раса. Отойди, Магрета. Я пройду через Путь сама. Сейчас феллемы уже дома. Я выполнила свой долг. А моя судьба не имеет значения. Я феллем, — прошептала она, салютуя Каране, Магрете, всем остальным, присутствующим в Большом Зале. — Я Таллалам! — Этот возглас эхом отозвался в зале.

Путь снова сузился.

— Прощай, внучка. Прости меня.

Феламора вскочила во врата. С минуту они оставались открытыми, потом захлопнулись. Оставшиеся в Шазмаке увидели лицо Феламоры, искаженное мучениями. Вспышка синего и белого света скрыла врата, воронку и все существа, затаившиеся возле него. Дыра в стене затянулась. Феллемы ушли домой.

Магрета смотрела в Зеркало, прослеживая их на всем пути до Таллалама. Они ликовали, оказавшись в собственном мире, — даже Феламора. Магрета отшвырнула Зеркало, и картинка застыла в нем.

— Ни в одном из трех миров нет справедливости! — сказала она Каране.

Карана закашлялась и застонала. Боль снова вернулась.

— Чего же ты ожидала от Кривого Зеркала?

Большой кокон врат Шанда сильно растянулся и превратился в тонкую нить, соединяющую собой Каркарон с Шазмаком. Нить порвалась, Шазмак исчез, а вместе с ним и врата. Вся компания созерцала теперь обледеневшие стены Каркарона. Врата подвели, и Карана, смертельно раненная, осталась в Шазмаке, куда было по крайней мере четыре дня пути.

Шанд повернулся к Лиану:

— Она была Таллаламом, а Таллалам был ею. Интересно, что они там найдут? Ведь Непреодолимая Преграда повлияла не только на Сантенар.

— Шанд, открой врата еще раз, — заплакал Лиан. — Карана умирает!

— Не думаю, что я смогу, — ответил Шанд. — Теперь все изменилось.

Он был прав. Если Каркарон и прежде поражал своей странностью, то теперь он стал невероятно причудливым. Стены здесь были порой мягкие, как сыр, а порой — твердые, как металл, к тому же они все время перемещались. Полуразрушенная каменная лестница спиралью уходила сразу в нескольких направлениях, а по ней вверх и вниз слонялись кошмарные призраки, приводя в действие устройства, разбрызгивавшие повсюду сгустки нереальности. Воздух постоянно менял цвет. Самые различные звуки терзали барабанные перепонки.

Шанд, Таллия и Малиена, собравшись вместе, пытались заблокировать Каркарон и восстановить врата. К ним присоединился Иггур, рвавшийся обратно, к Магрете.

— Да, на это уйдет немало времени, — проворчал Шанд, когда они бились над искривленной тканью пространства и времени.

— Я не понимаю, что произошло между Феламорой и Рульком, — сказала Малиена. — На мгновение он стал совсем беспомощным.

— Лиан может тебе объяснить это, — хмыкнул Шанд. Лиан прекратил тереть покрасневшие от слез глаза и покачал головой. Он испытывал адские муки.

— Нам нужно знать! — отрезал Иггур, который вместе с Таллией занимался каким-то загадочным магическим процессом.

Лиан сделал над собой видимое усилие:

— Часть истории содержится в книжке Ялкары. Именно там я нашел самое начало событий, приведших к возникновению Непреодолимой Преграды.

— Я думал, что эта книжка была уничтожена, прежде чем ее успели прочитать, — с подозрением взглянул на него Иггур.

— Это совсем другая история, и я расскажу ее как-нибудь в другой раз. — Лиан выдавил слабую улыбку. — Вот что было написано Ялкарой — во всяком случае, вкратце.

Давным-давно на Таллаламе жили две человеческие расы — мариемы и феллемы. Народ феллемов был многочисленным и отличался талантами в области психологии и воздействия на человеческое сознание. А мариемы прекрасно разбирались в разных устройствах и машинах. Но не были плодовиты. Со временем эти два народа размежевались — по мере того, как у каждого из них развивались собственные таланты и культура. Мариемы и феллемы смешивались между собой, так в конце концов образовалось два совершенно разных народа.

Мариемы накапливали богатство и власть, поскольку строили свою цивилизацию с помощью машин, которые за них работали. Не ощущая своего родства с природой, мариемы принялись ее покорять. Они вырубили прекрасные леса, которые когда-то покрывали все континенты Таллалама. Они изменили течение рек, прорубили дороги в дикой местности и построили огромные города. Феллемы были оттеснены на самые бесплодные и скудные земли, в то время как мариемы использовали для своей цивилизации все больше богатств этого мира.

У феллемов были совершенно иные взгляды. Их слияние с природой было полным, и они знали, что являются всего лишь одним из видов в огромной паутине жизни. Они не испытывали потребности в побрякушках цивилизации — за исключением искусства. Их жизнь была жизнью разума. Они никогда не срубили ни одного дерева и не убили ни одного животного, не вознеся благодарственную молитву за этот дар. Феллемы не строили городов, не использовали машин. Их ремесла и культура были очень простые, но очень красивые.

Иггур выругался и отскочил в сторону: их с Таллией задумка не сработала. Произошел небольшой взрыв, от ударной волны которого сломанные стены изогнулись, как резиновые, и начали вибрировать.

— Я не могу это сделать! — произнес он охрипшим голосом. — Каркарон — очень-очень странное место.

— У меня есть идея, — сказала Малиена. И шепотом поделилась с Иггуром своим предложением.