количество мятежного духа и животного магнетизма, поэтому смогли преодолеть факт отсутствия музыкальных способностей. В Америке никто не покупал этих пластинок. Парни с окраин, раскупавшие миллионные тиражи рок альбомов, превращая музыкальный бизнес в многомиллиардную индустрию, ненавидели панков и презирали «новую волну». Им нужны были Лед Зеппелин и их сателлиты — Black Sabbath, Heart, Cheap Trick и Foreigner (которые стали даже популярнее Bad Company). В высших учебных заведениях музыку «новой волны» и панков слушали лишь неудачники или тупые. В университетах конца 70-х годов Лед Зеппелин и Pittsburgh Steelers (по словам писателя Дэвида Оувена) «шли рука об руку, получая барыши, скоростные машины и престиж». В то время, когда музыкальные магазины Америки не изобиловали покупателями, вдруг появилась “In Through The Out Door” и молодежь вновь наводнила магазины. Заглохшая было индустрия, встрепенулась снова, так как юнцы принялись раскупать другие пластинки и записи хард-роковых групп. Журнал “Billboard” публиковал статьи, в которых подчеркивал, что Лед Зеппелин спасла музыкальный бизнес от разорения. “In Through The Out Door” имела шесть различных обложек. Каждая изображала сцену из разорения бара гостиницы “Dear John”. Соло Джимми были впечатляющими, но истинные фанаты распознали большое влияние на пластинку Джона Пола Джонса. Альбом получился мягким, более загадочным и мутным.
С годами на первый план вылезла проблема с наркотиками. Ричард Коул был настолько выбит из колеи, что не мог нормально работать. «Я организовал Knebworth», — говорил он. «И это последнее, что было сделано мною. Сознание находилось под воздействием героина. Я даже не мог держать в руках деньги или что-нибудь другое». Спустя несколько месяцев 19-летний парень — «друг группы», скончался дома у Джимми от сверхдозы героина. И сразу же Джимми стал подыскивать новое место для проживания, желательно поближе к водоемам.
Пока Джимми размышлял, отдыхая на Барбадосе, остальные участники группы пытались заняться благотворительностью, организовав концерты для ЮНИСЕФ. Роберт, Джонс и Боннэм появились в редакции журнала “Melody Maker”, чтобы забрать причитавшиеся Цеппелинам призы. (Штат этого журнала ничуть не спасовал перед штурмовыми атаками “New Musical Express”, восхвалявшим группы «новой волны». Последний огорчился, узнав, что их многочисленные подписчики приветствуют Лед Зеппелин). Роберт приехал на лэндровере, в то время, как Джонс и Бонзо прибыли на роллс ройсах. Затем Бонзо напился и жаловался, что высшая награда была присуждена группе Police и принялся во все горло распевать отрывки из “Message in a Bottle”. На кнопках куртки Джонса красовались надписи «Рок против журналистики».
В апреле 1980 года Лед Зеппелин опять стала готовиться к короткому турне по Европе. План был такой: в июне дать 14 концертов в Германии, Бельгии и Швейцарии. Это были первые европейские концерты Цеппелинов с 1973 года. Осенью 1980 года группа предпримет менее ответственное турне по США. Не будет продюсирования новых пластинок и лазерных эффектов, никакого самолюбования. Просто Лед Зеппелин — мощь, загадка и молот богов. И больше не будет с ними Ричарда Коула.
Коул говорил, что наркотический туман все больше и больше сгущался над “Swan Song”, чей основной офис находился в Челси. Ричард вспоминал, что однажды в помещение фирмы привезли героина на 6000 долларов. Прибыль от продажи шла на приобретение новых партий. Но весной 1980 года дела с героином шли плохо и кто-то умер от наркотиков. Ричард Коул и его приятель Бобби Бакли заплатили за порцию героина по 10 фунтов. Покупка состоялась в магазине на Кингз Роуд. Бонзо также присутствовал. «Джон Боннэм был здесь (с роуд-менеджером Лед Зеппелин) и покупал наркотик, потому что Бонзо тоже употреблял героин», — говорит Коул. В тот вечер Джон Биндон, освобожденный из тюрьмы, где он содержался по подозрению в убийстве, пришел с известием, что Бобби Бакли был обнаружен мертвым с иглой, торчавшей из вены ноги. Биндон искал дилера, продавшего Бакли героин, убившим их товарища. Коул приказал Биндону явиться к нему домой, так как дилер должен был заскочить к Коулу по делу.
На следующий день, когда Биндон и Коул ожидали дилера, в доме Ричарда появился Джимми Пейдж. «Он тоже стал наркоманом, как и мы все». Коул объяснил ситуацию Пейджу и приказал ему уходить, так как пребывание здесь становилось опасным. После ухода Джимми, появился торговец, и Джон Биндон его укокошил. Через несколько дней, дом Коула был окружен вооруженной полицией. Еще раньше, на улице, где жил Коул, убили колумбийскую девушку. Кто-то сообщил полиции, будто Коул хвастался в баре, что задавил девушку машиной и бросил где-то на мостовой. Коул отрицал обвинение. Его спросили, знал ли он, что Бобби Бакли кумер от злоупотребления наркотиками. Коул ответил, что ничего подобного он не слышал.
Ричард Коул поссорился со своим работодателем Питером Грантом еще до европейского турне. Грант решил, что Коул слишком опустился, чтобы выполнять свои обязанности и на его место взяли Рекса Кинга. Вне себя от гнева, Коул стал произносить угрозы в адрес детей Гранта и они дошли до ушей Питера. Грант не мог простить такого, и Ричард был немедленно уволен. Оставшись без работы, Ричард со своей подругой вылетел в Италию, чтобы приобрести героин. Они остановились в римском отеле “Excelsior”. На рассвете сотрудники полиции из отдела по борьбе с терроризмом неожиданно ворвались в номер Коула. Они конфисковали два ножа с выкидными лезвиями, 3 шприца, ложку, лимон и 8 унций кокаина. Ричард признался, что все это принадлежало ему. Коула обвинили в терроризме и отправили под большой охраной в тюрьму “Regina Coeli” неподалеку от Рима, где он проторчал целых полгода.
17-го июня в дортмундском зале “Westfalenhalle” открывались первые гастроли Лед Зеппелин с момента смерти сына Роберта Планта. Турне было лишено помпезности — отсутствовал видеоэкран, стало меньше дополнительных эффектов. Джимми появился на сцене — болезненный, худой и хрупкий, в накрахмаленном костюме и панковском кожаном галстуке. Играл он в необычной для себя манере, как бы экономя силы. Джон Пол Джонс носил короткую стрижку, волосы он зачесывал назад и был бесспорным лидером группы, играя на электроклавишных инструментах и органе в дополнение к пианино и бас гитаре. Бонзо отрастил длинную бороду и если чувствовал себя хорошо, то играл великолепно. Роберт Плант был подавлен, по сравнению с живостью прошлых лет, но он все равно много танцевал и двигался, демонстрируя разнообразные позы. Плант был одет в шелковую майку, джинсы и теннисные туфли. Репертуар опять претерпел некоторые изменения: сейчас шоу начиналось с “Train Kept A-Rollin’”, причем в исполнении, приближенном к версии старых Yardbirds, чего раньше никогда не было. Затем следовали “Nobody’s Fault But Mine” и великолепная “In The Evening” без скрипичного вступления. “The Rain Song” представляла Цеппелинов периода расцвета, за которой следовали новые “Hot Dog” и “All My Love”. “Trampled Underfoot” — опустошительный хард-рок, слегка смягчаемый “Since I’ve Been Loving You”: отчаянный крик Роберта о потерях, полный эмоций. Белый свет и дым заполняют сцену во время исполнения “Achilles Last Stand”. После соло в “White Summer” (тщательно выполненном как-то на испанский манер, нежели в индийском ключе) группа приступила к “Kashmir”. Концерт завершился “Stairway To Heaven” — универсальным гимном тинэйджеров. В зависимости от публики на «бис» исполнялись “Rock and Roll”, “Communication Breakdown” или “Whole Lotta Love”.
Концерты были какими-то странными, беспорядочными и проходили в городах Колог, Брюсселе и Роттердаме. Иногда Джимми появлялся на сцене «потрепанным, небритым, всклокоченным» по словам одного журналиста, освещавшего гастроли. На других концертах он прыгал, экстравагантно передвигался по сцене, особенно в заключительной части песен и даже разговаривал со зрителями. И что совсем уж необычно Пейдж объявлял названия песен своеобразным гундосым голосом. Раньше этого никогда не случалось.
За кулисами царило некоторое уныние. Без Коула, стимулировавшего Лед Зеппелин, обычные безобразия почти не происходили. Всем музыкантам перевалило за 30. Удачливые британские бизнесмены продавали длинные волосы и прогрессивный рок европейский молодежи американским солдатам, заполнившим 10-ти тысячные залы Франкфурта и Мангейма, державших плакаты с надписью — «Ядерную бомбу на Иран». 27 июня в Нюрнберге Джон Боннэм упал со своего стула после третьей песни. Официальное объяснение — переутомление. Через несколько дней во Франкфурте он подошел к краю сцены во время исполнения “White Summer” для того, чтобы обнять только прибывшего Ахмета Эстергана. Толпы были такими буйными и неуправляемыми в этом городе, что Джимми даже прекратил играть, подошел к микрофону и принялся упрашивать: «Пожалуйста, дайте возможность доиграть!» Из-за шума, Цеппелины даже не слышали своей музыки.
Джимми курил сигарету за сигаретой. Он заявил, что просто хочет играть и играть в своей группе, никогда не останавливаясь. За кулисами Пейдж казался более тревожным и менее замкнутым, чем раньше. Однажды вечером в баре мангеймской гостиницы, где остановились музыканты, появился Джимми, что
