Подождав, пока за стажером закроется дверь купе, Бессмертных вызвал проводника.
— Чего изволите-с? — спросил тот, всей своей фигурой изображая несказанное уважение к важной особе и желание любыми силами оной особе услужить.
— Вот что, любезный, — сказал Руперт, — мне нужно, чтобы за ужином присутствовали три персоны, следующие вторым классом.
— Но… гхм… — проводник на мгновение замялся. — Прошу прощения, господин, однако…
Следователь вынул чековую книжку и вечное перо, небрежно черкнул что-то и протянул чек упрямцу.
— Обеспечьте, — просто сказал он и отвернулся, лишив себя замечательного зрелища вылезающих из орбит глаз проводника.
— Непременно-с… — тот попятился к двери. — Обязательно обеспечим-с… Не извольте беспокоиться…
Когда за ним затворилась дверь, Бессмертных неслышно усмехнулся в усы и принялся придирчиво осматривать вечерний костюм. За ужином в вагоне-ресторане первого класса, да еще в Большом Королевском экспрессе следовало появляться при всём параде. К счастью, условия путешествия, даже и такого дальнего, были безупречны. Предупредительные стюарды всегда готовы были вычистить одежду, в поезде имелась даже собственная прачечная, постельное белье менялось ежедневно, и всегда можно было отдать, скажем, рубашки в стирку, после каковой они возвращались безупречно чистыми и идеально накрахмаленными.
В соседнем купе проверял, хорошо ли вычищены туфли, Дэвид Дубовны. Ему прежде не приходилось бывать в подобном обществе, и он не желал ударить в грязь лицом.
В купе напротив Пол Топорны, не выпуская из поля зрения своего дипломата, приглаживал специальной щеточкой безупречно подстриженные виски и поправлял манжеты.
Чуть дальше по коридору Каролина Кисленьких прихорашивалась перед зеркалом, внося последние штрихи в тщательно продуманный образ. Что-то в этом образе ее не устраивало, вносило некий диссонанс… Подумав, она раскрыла потайное отделение в дорогом несессере, вынула набор каких-то флакончиков, поколебалась и выбрала один, из которого капнула что-то в неброско, по последней моде подведенные глаза. Подождала пару минут, снова посмотрела в зеркало и на сей раз удовлетворенно кивнула. Убрав флакончики в несессер, а несессер в чемодан, Каролина завершила наряд драгоценностями, вполне подходящими для этого вечера, и покинула купе.
В вагоне второго класса тоже готовились к ужину: незнакомый проводник, нервно подергивая щекой, передал, что господ из таких-то купе просят прибыть в вагон-ресторан первого класса и надеются, что они не заставят себя ждать.
Маленький толстячок доктор меланхолично полировал стёклышки пенсне, пока, наконец, не смог признать, что его взгляд на мир достаточно ясен. Он был гурманом, поэтому приглашение ему изрядно польстило.
В другом купе Ян и Берт строго осмотрели друг друга. Ян поправил Берту чуть съехавший набок галстук, а Берт указал долговязому спутнику на некоторую взъерошенность его шевелюры, сам же тщательно протер лысину бархатной тряпочкой, отчего та нестерпимо засияла.
Все были готовы к выходу в свет.
Первыми к столу явились генеральный следователь со своим подопечным (у стажера костюм, право, был не столь элегантен и пошит далеко не у такого дорогого портного, как у его начальника, но видно было, что юноша во всем берет пример со старшего товарища) и Пол Топорны с неизменным дипломатом. Взгляд на его мундир заставил изрядную часть присутствующих отвести взгляд — Топорны являлся офицером суда, а мало кто желал поближе познакомиться с представителями системы скоросудия поближе.
Следом подошёл доктор, раскланялся с присутствующими и занял свободное место таким образом, чтобы видеть вход и не оставлять никого за спиной. Это оказалось довольно сложным делом, но он справился, что выдавало в нем человека необычной судьбы (как, собственно, оно и было).
— Как вы устроились, Теодор? — поинтересовался следователь.
— Превосходно, — ответил доктор. — Правда, моего соседа я до сих пор не видел. Возможно, мне повезло, и удастся путешествовать в одиночестве…
— Не думаю, не думаю, второй билет в ваше купе выкуплен, — покачал головой Руперт.
— Ну, быть может, он просто опоздал, — пожал плечами Теодор, поглядывая, что подают дамам и господам за другими столиками. — Так или иначе, его отсутствие нимало меня не беспокоит.
— Может быть, следовало пригласить гвардейского поручика? — спросил Дэвид, чтобы заполнить возникшую паузу. — Он ведь знатного рода…
— Почему вы так решили? — приподнял бровь следователь.
— У него имя заканчивается на «тяй», — ответил стажёр, — Вит-Тяй, а такие имена в Беарии имеют право носить только родовитые люди.
— Вы не вполне безнадежны, — признал Бессмертных.
— Так что, послать за ним?
— Право, не стоит, — негромко произнёс доктор, а следователь молча кивнул, подтверждая его правоту, после чего спросил, чтобы сменить тему беседы:
— А где наши оперативники? Если вы скажете, что они постеснялись прийти, я не поверю.
— Совершенно верно сделаете, — кивнул доктор. — Но, боюсь, они опоздают. Когда я выходил, они как раз обсуждали, достаточно ли просто запереть дверь или стоит всё же принять… гхм… определенные меры безопасности. Думаю, это займет у них какое-то время.
— Ну что ж, тогда подождем,— сказал следователь светским тоном. — Тем более, что наша прекрасная спутница тоже запаздывает… о, вот и она!
Мужчины дружно поднялись, приветствуя даму.
— Прошу извинить, господа, — ослепительно улыбнулась Каролина, вслед которой поворачивались головы всех мужчин старше десяти лет и большая часть женских. — Я никак не могла подобрать подходящие для этого вечера духи.
— Они обворожительны, — серьезно произнёс Руперт, коснувшись затянутых в тонкую перчатку пальцев молодой дамы.
Стюард пододвинул Каролине стул, остальные тоже расселись по местам.
— Прекрасно выглядите, — суховатым тоном произнёс Пол.
— Благодарю, — снова улыбнулась женщина. Услышать подобное от Топорны было большой удачей, а фраза эта могла считаться изысканнейшим комплиментом. — Пол, позвольте поинтересоваться, вы уже познакомились здесь с кем-нибудь?
— Никак нет, — коротко ответил тот и погладил дипломат, стоящий на соседнем стуле. — Но надеюсь исправить эту оплошность в самое ближайшее время.
Это было чем-то вроде семейной шутки, понятной только посвященным. У Пола Топорны имелась привычка, приобретенная за время службы в экспресс-трибунале: на любого нового знакомца он немедленно составлял расстрельный приговор, каковой затем бережно хранил, чтобы потом не тратить времени в случае чего. По правде сказать, привычка эта пустила настолько глубокие корни, что, будучи представлен Его величеству, Пол первым делом открыл дипломат, вынул бланк и быстро его заполнил, чем привел придворных в священный ужас. Самодержец, однако, не приказал отправить Топорны по месту тогдашней службы, но в прямо противоположном качестве, а рассмеялся, хлопнул офицера по плечу и попросил бумажку на память. (Бумажкой этой Кароль XVII потом многократно хвастал перед иностранными послами, уверяя, что ни у одного правителя, кроме него, нет расстрельного приговора. И был, кстати, совершенно прав.)
Таким образом, привычкой Топорны можно было как ужасаться, так и восхищаться, но в любом случае она была чрезвычайно полезна в некоторых обстоятельствах, за что Бессмертных очень его ценил и даже переманил в свою команду, посулив увлекательную работу. Что думал по этому поводу сам Пол, сказать сложно, поскольку он был редкостным молчуном и сухарём, и никто не мог наверняка утверждать, будто знает, что творится у него в голове и на душе (если таковая в принципе имелась).
— Только не разгоните всех сразу же, — серьезно попросила Каролина. — Ехать еще долго, вдруг захочется побеседовать с кем-нибудь, а он окажется насмерть вами перепуган…
