Уродливые люди обычно сводят счеты с природой; так как природа причинила им зло, то и они, будучи по большей части (как говорит Священное Писание) «обойдены любовью», мстят природе. Разумеется, между телом и духом имеется определенное соответствие, и, где природа ошиблась в одном, она рискует ошибиться и в другом: «Ubi peccat in uno, periclitatur in altero». Но поскольку у человека есть право выбора в отношении склада его души, который не зависит от устройства его тела, то иногда звезды природной склонности затмеваются солнцем дисциплины и добродетели. Поэтому уродство лучше считать не признаком злой природы, ибо это может ввести в заблуждение, а причиной злого нрава, которая редко не имеет последствий. Если у кого-либо есть что-то в его личности, что вызывает презрение, то у него также есть постоянное стремление спасти и оградить себя от насмешки. Вследствие этого все уродливые люди чрезвычайно смелы — вначале для своей собственной защиты, так как они открыты для насмешек, а с течением времени — по привычке. Их уродство также побуждает их к прилежанию, особенно в том отношении, что они наблюдают и замечают слабости других, с тем чтобы как-то им отплатить. Кроме того, их безобразие заглушает ревность по отношению к ним у тех, кто стоит выше, так как эти люди думают, что могут сколько угодно презирать их; и это усыпляет их соперников и конкурентов, которые никогда не верят, что уродливые люди получат повышение, до тех пор, пока не увидят, что они его уже получили. Так что, строго говоря, для большого ума уродство составляет даже преимущество для возвышения.
В древние времена (а в некоторых странах и сейчас) правители имели обыкновение оказывать большое доверие евнухам, потому что те, кто завидуют всем, более угодливы и почтительны по отношению к одному. И все же они доверяли им, скорее, как хорошим шпионам и ловким доносчикам, чем как хорошим судьям и чиновникам. Таково отношение и к уродливым людям. И причина этого та же, ибо если они сильны духом, то будут стремиться оградить себя от насмешек; а это может быть сделано либо при помощи добродетели, либо при помощи зла; и поэтому не следует удивляться тому, что иногда они оказываются великими людьми; такими были Агесилай, Зангер — сын Солимана, Эзоп, Гаска — президент Перу; и Сократ может также быть назван среди них вместе с другими.
XLV. О строениях
Дома строятся для того, чтобы в них жить, а не смотреть на них; поэтому следует оказывать предпочтение пользе перед гармонией, за исключением тех случаев, когда можно достичь и того и другого. Сооружение невиданных домов только для красоты оставьте поэтам, которым дешево обходятся их заколдованные замки. Тот, кто строит хороший дом на плохом месте, заключает себя в тюрьму. Я считаю плохим местом не только такое, где нездоровый воздух, но также — где воздух непостоянен. Можно видеть много красивых зданий, расположенных на возвышении, окруженном более высокими холмами, благодаря чему там скапливается жар солнца и собирается ветер, как в расщелинах скал; так что у вас будет, и притом внезапно, такое разнообразие жара и холода, как будто вы живете в двух разных местах.
И не только плохой воздух делает место не подходящим для постройки дома, но и плохие дороги, плохие рынки и — если вы обратитесь за советом к Мому — плохие соседи. [207] Я не буду говорить еще о многом другом: нехватка воды; нехватка леса, тени и защиты; плохое плодородие земли и малое ее разнообразие; отсутствие приятного вида; отсутствие ровных площадок; отсутствие вблизи от дома мест для охоты с борзыми и соколом или скачек; близко к морю, слишком далеко от него; неудобство от судоходности рек или неудобство от их разлива; слишком далеко от больших городов, что может мешать вашим делам, или слишком близко к ним, что может привести к нехватке провизии или ее удорожанию; где человек будет располагать всеми удобствами, чтобы жить беззаботно, или где его средства к жизни будут ограничены; и поскольку, вероятно, невозможно найти все это в одном месте, то все же полезно знать и думать о них, чтобы получить столько, сколько можно; и если у кого-нибудь есть несколько домов, то он должен распределить их таким образом, чтобы то, чего нет в одном доме, он мог найти в другом.
Лукулл хорошо ответил Помпею, когда тот, осмотрев величественные галереи и комнаты, такие большие и светлые, в одном из его домов, сказал: «Безусловно, хорошее помещение для лета, но как ты живешь здесь зимой?» Лукулл ответил: «Как, неужели ты считаешь меня глупее тех птиц, которые всегда к зиме меняют свое жилище?».[208]
Перейдя от места расположения дома к самому дому, мы поступим, как поступил Цицерон в отношении ораторского искусства, написав сначала книгу «Об ораторском искусстве», а потом другую, которую назвал «Оратор»; в первой из них он излагает основы искусства, а во второй — способы его совершенствования. Поэтому мы опишем королевский дворец, представив его небольшую модель. Ибо странно видеть теперь в Европе такие огромные здания, как Ватикан, Эскориал и некоторые другие, в которых едва найдется одно достаточно просторное помещение.
Поэтому прежде всего я скажу, что у вас не будет совершенного дворца, если у него не будет двух различных половин: одна для приемов, как говорится об этом в книге Эсфири, а другая для домашнего хозяйства; первая служила бы для празднеств и церемоний, а вторая — для жилья. По моему мнению, обе эти половины должны составлять не только крылья здания, но и часть фасада, должны быть внешне одинаковы, хотя по-разному разгорожены внутри, и должны быть расположены по обе стороны высокой и величественной башни в центре фасада, которая как бы соединяла их вместе, находясь посередине. В парадной половине с фасада я бы имел только одну большую залу над лестницей, примерно 40 футов высоты, а под ней комнату для переодеваний или приготовлений во время торжественных банкетов. Что касается другой половины, предназначенной для домашнего хозяйства, то я хотел бы, чтобы она сначала была разделена на залу и часовню (с перегородкой между ними), причем обе они должны быть достаточно величественны и обширны; и они не должны идти по всей длине крыла, а иметь в дальнем конце зимнюю и летнюю гостиную, обе просторные; а под этими комнатами — просторный и большой погреб, а также кухни и другие службы с кладовыми и буфетными, и тому подобное. Что касается башни, то я бы хотел, чтобы у нее было два этажа высотой 18 футов каждый над обоими крыльями; и чтобы наверх вела красивая лестница с балюстрадой, обставленной статуями, расположенными на некотором расстоянии друг от друга; и чтобы эта башня была разделена на комнаты, как будет сочтено удобным.
Равным образом лестница в верхние комнаты должна быть винтовой, и с деревянными изображениями, окрашенными под цвет бронзы; а наверху должна быть очень красивая смотровая площадка. Но это будет так, если вы не отведете одну из нижних комнат под столовую для слуг, ибо в противном случае вам придется устроить, чтобы слуги ваши обедали после вас, так как запах из кухни будет подниматься вверх, как бы по тоннелю. И это все о фасаде. Только, насколько мне известно, высота первой лестницы должна быть 16 футов, как и высота нижней комнаты.
За фасадом дома должен быть большой двор, но три стороны его должны быть обставлены зданиями гораздо более низкими, чем фасад. А во всех четырех углах этого двора должны быть широкие лестницы, ведущие в башенки, выдающиеся вперед, а не во внутрь самих зданий. Но эти башни должны быть высотой не с фасад, а, скорее, соразмерны более низким строениям. Двор не должен быть замощен, ибо это притягивает много тепла летом и много холода зимой. Должны быть вымощены только некоторые боковые аллеи, пересекающиеся и делящие двор на четыре газона с травой, которую необходимо постоянно подстригать, но не слишком коротко. Задняя сторона той половины здания, которая отведена для торжественных празднеств, должна представлять собой пышные галереи; и по всей длине этих галерей должно быть три или пять красивых куполов, расположенных на равном расстоянии друг от друга, и красивые цветные окна с различными поделками.
Задняя сторона половины, отведенной под домашние покои, должна иметь комнаты для приема гостей и комнаты для обычных развлечений, а также спальни; и пусть все три части будут как бы двойным домом без сквозного света, чтобы у вас были комнаты, в которых можно было бы укрыться от солнца как до полудня, так и после. Распределите комнаты также таким образом, чтобы у вас были отдельные покои для лета и для зимы: затененные — для лета и теплые — для зимы. Иногда можно встретить большие дома, в которых так много окон, что нельзя найти, куда себя деть, чтобы спрятаться от солнца или холода. Что касается окон-фонарей, то я считаю их весьма полезными (в городах, напротив, лучше иметь прямые окна,
