перенять и практически использовать неизвестные в стране современные достижения в своем кооперативе.
Самыми интересными с этих позиций, как и предполагал Родик при первом ознакомлении с выставкой, оказались строительные технологии. Судя по всему, в мире бурно развивались методы малоэтажного строительства. Двух-трехэтажные здания возводились в считанные дни за счет использования совершенно новых композиционных материалов, о которых советские строители если и знали, то только теоретически. Родик во всем этом хорошо разбирался — львиная доля его докторской диссертации была посвящена подобным материалам, правда, он рассматривал их для иных целей. Петр Николаевич в силу своих служебных обязанностей тоже интересовался такой тематикой и просветил Родика: советское строительство не ориентировано на малоэтажные здания, и вообще по всем современным понятиям жилищную проблему можно решить только постройкой домов высотой не менее восьми этажей. Родик с этим не спорил, но предполагал, что малоэтажное строительство имеет огромное будущее, в союзных же республиках оно — уже настоящее. Наиболее сильное впечатление произвели на него машины американской фирмы «Терраблок», изготавливающие прямо на строительной площадке кирпичи-терраблоки из обычного грунта, извлекаемого при земляных работах. По прочности эти кирпичи практически не уступали обычным, а кладка производилась сухим способом и не требовала применения каких-либо связующих растворов, в том числе и цементных. Соединение обеспечивалось за счет диффузии по совершенно плоским и лишенным окисной пленки поверхностям. Такие кирпичи, по всей вероятности, являлись самым дешевым и экологически чистым строительным материалом в мире. Сырье лежало буквально под ногами. Терраблоки обещали вызвать огромный покупательский интерес, учитывая, что они являлись следующим шагом после обычного глинобитного строительства, широко применяемого в СССР от Украины до Таджикистана. Представитель фирмы рассказал, что еще год назад американский инженер Роберт Гросс в качестве демонстрации метода построил под Москвой в городе Солнечногорске маленький жилой дом, который до сих пор эксплуатируется. Однако никто в Советском Союзе не хочет внедрять эту прогрессивную технологию, хотя еще в прошлом веке русские цари строили таким способом дворцы и даже появился Указ об учреждении училища глинобитного строительства. Технология эта разрабатывалась для американской лунной программы НАСА, в рамках которой проводились широкомасштабные исследования и испытания грунтоблоков, в том числе и на сейсмичность. Результаты оказались очень хорошими, что позволило рекомендовать этот метод для более широко применения, и сегодня его используют в Европе, а в Германии и во Франции даже организованы учебные центры. И конечно же, фирма заинтересована в выходе на советский рынок, особенно на южные районы России и Украины, а также Среднюю Азию.
Представитель фирмы оживился еще больше, увидев в визитной карточке Родика один из адресов — «город Душанбе». Родику тут же выдали груду проспектов и каталогов и выразили надежду на дальнейшее успешное сотрудничество.
Очень заинтересовали Родика способы придания товарного вида самым простым бытовым предметам. Формы и покрытия были столь разнообразными и выполнялись с использованием настолько простых технологических приемов, что не перенять это было просто глупо. Например, почему наши заводы делают уродливую типовую посуду — Родик понимал, но что мешает кооперативам брать эту же посуду и придавать ей нормальный товарный вид, было не понятно. «Может, это инертность? — думал Родик. — Приеду, сразу организую такое производство. Скуплю ножи, вилки, ложки из низкокачественной нержавейки и покрою их нитридом титана. Будет красиво и гигиенично».
Идея Родика о презентации советских достижений вообще заглохла. У Родика, увидевшего совершенно другой подход к научно-техническому прогрессу, тоже пропало желание показывать, как советский народ варит сталь, добывает нефть, запускает ракеты и выращивает пшеницу. Он уже понял: почти все, что составляет гордость отечественной промышленности, никого здесь не интересует и является уделом развивающихся стран. Достижения, воспетые в песне «зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей», не могли заслонить явные отставания в части удовлетворения сегодняшних потребностей человека. А то, чем каждый советский человек жил раньше, — светлым завтра, уже не казалось таковым. Да и было ли оно, это светлое будущее? Возможно, сотрудники посольства поняли это раньше, чем он, и поэтому вели себя так индифферентно.
Передовые страны активно совершенствуют сферы услуг, торговли, транспорта, высоких технологий и на этой основе создают большую часть национального продукта. Так к Родику пришло осознание того, что живет он не в великой державе, а всего лишь в сырьевом придатке Запада. «Наверное, правительство и Горбачев это тоже понимают, но как неуклюже действуют! Неужели они думают, что специалиста из оборонки можно перевести на выпуск стиральных машин? Да эти стиральные машины будут похожи на танки! А с этой многопартийной системой вообще все работать перестанут. Раньше был один райком, а теперь их образуются десятки. Секретарши, экспедиторы, отделы кадров, водители и прочая обслуга. Бездельников станет на порядок больше. Оставшиеся трудящиеся побегут бороться за демократию и, как это уже происходит в Душанбе, Карабахе, Сумгаите, Тбилиси и других местах, вместо работы будут шуметь на демонстрациях. Надо переходить к новому иначе, более плавно, и начинать стоило лет десять- пятнадцать назад, когда еще не было такого бурного технического прогресса. Сегодня каждый день промедления — это месяцы и годы отставания, а то и отставание навсегда. Не успеем мы построить новое, только все развалим», — думал Родик, глядя на возможности компьютерных систем проектирования деталей машин, и с горечью, непонятно к кому обращаясь, вслух заметил:
— У нас все еще чертят на кульманах, а здесь любой разрез — нажатие кнопки, ни калек, ни линеек, да еще и в цвете. Наши конструкторы даже в кино этого не видели.
ГЛАВА 24
Амур, такие наслажденья, Веселья, радости ты доставляешь мне, Что я блаженствую, горя в твоем огне!
Дж. Боккаччо
Выставка закончилась, состоялось торжественное закрытие с многочисленными речами и почти двухчасовым театрализованным представлением. С помпой убрали большую зеленую плюшевую лягушку — символ и талисман выставки. В целом все были довольны результатами. Миша, Толя и Света получили очень выгодное предложение — испытать свои летательные аппараты над водопадом Анхель, самым высоким то ли в Америке, то ли в мире. В случае успеха им обещали заказать большую партию для использования в туристических целях. Боря и Лена заключили несколько договоров о намерениях организовать совместное производство сушилок для овощей. Лена продала почти все свои вещицы, а несколько оставшихся фигурок для камина подарила Вере. Родик и Юра сбыли почти все изделия народных промыслов и незначительную часть ювелирных украшений. Везти с собой товар обратно не хотелось, и Родик договорился с Обществом советско-венесуэльской дружбы, что они организуют у себя в каракасском офисе постоянную выставку- продажу, оставляя себе в качестве вознаграждения тридцать процентов от получаемых средств. Юра уже начал готовить соответствующие документы. Команды Петра Николаевича и Георгия никаких предложений не получили, но, вероятно, и не стремились к этому. Программы они свои выполнили, как и Виктор с Алексеем, последние дни пропадавшие в магазинах и даже не появившиеся на церемонии закрытия. Все начали демонтаж выставочного оборудования. Родик в последний раз окинул взглядом ставший родным стенд и снял подаренный Габриэлем талисман, подумав: «Чем кто-то из небесных или подземных руководителей не шутит, возможно, эти смешные красные кольца с перьями обеспечили успех. Важно, что успех есть. Первая тропинка в неизведанный зарубежный бизнес протоптана».
Иван Петрович объявил, что вечером организаторы выставки и русская община планируют банкет, а утром — выезд на Карибское море. Будет целый день отдыха и купанья.
— Родион Иванович, у меня к вам просьба, — сказал Иван Петрович. — Не могли бы вы выручить нас сувенирами?
— Я сам об этом подумал, — ответил Родик. — У нас как раз осталось десятка полтора разных
