Ныряющие в темноту

Чаттертон вызвался поднять тело утром. Это снова пришлось Нэглу по душе. „Искатель“ остался на месте на ночь; позавтракали доритос. И Чаттертон снова нашел тело. На этот раз бедняга не выглядел так уж хорошо. Его веки были объедены, зубы торчали наружу; он стал тем, что ныряльщики называют „пугало“. Нэгл втянул тело на борт после того, как оно появилось на поверхности. „Отличная работа“, — сказал он Чаттертону. — Ты хороший ныряльщик». После этого Нэгл и Чаттертон стали друзьями.

Вскоре Чаттертон был уже членом экипажа «Искателя». В 1987 году он совершил свой первый спуск к «Дориа». Он плавал вокруг нее, но ничего больше. Место кораблекрушения было настолько опасным, настолько ужасающим, что он поклялся никогда сюда не возвращаться. Во время этого же спуска Нэгл поднял на поверхность двухсотфунтовый деревянный знак с надписью «Берегись винтов» — самый красивый знак, который Чаттертон когда-либо видел. Он пожал Нэглу руку, поблагодарил за предоставленную возможность и произнес: «Билл, я достиг своей вершины. Одного раза достаточно». Однако Нэглу было виднее.

Чаттертон не мог забыть останки этого судна. Видя склоненное величие «Дориа», он улавливал отражения тайн, которые предлагают великие кораблекрушения всем тем, кто видит сердцем. Он вернулся. Огромные размеры «Дориа» поражали его: ныряльщик может потратить десять лет, погружаясь каждый раз на двадцать пять минут, но так и не увидеть всего. И он вернулся снова и удивлялся ощущению от таких мест, которые раньше ничего собой не представляли, волнению от присутствия в этом грандиозном хранилище мелочей, которые когда-то были важны людям. Вскоре «Дориа» завладела им полностью. Сгребая листья во дворе, наблюдая, как играют в футбол «Великаны», или проходя по молочному ряду гастронома, Чаттертон связывал воедино эпизоды своих погружений к «Дориа», и постепенно ему удалось сконцентрироваться. И вот — лоскутное изображение, состоящее из разрозненных спусков к останкам судна, превратилось в единую картину. «Вот почему я ныряю, — говорил он Нэглу. — Вот каким я хочу видеть настоящее подводное плавание».

Очень скоро Чаттертон начал проникать во все отсеки «Дориа» и находить там вещи, какие никто до этого не находил, даже Нэгл с соратниками в их самые славные дни. Известность о нем разносилась от судна к судну по всему Восточному побережью. Но он не переставал прислушиваться к Нэглу. Его восхищала способность Нэгла видеть всю картину целиком, представлять себе корабль в моменты его величайшей гордости, часами изучить схемы палуб и судовые журналы, ставить себя на место судового штурмана, составлять план погружений, исходя из всей структуры судна, когда на данный конкретный момент обследована только очень малая его часть. Его потрясало, что когда он поднимал на поверхность бессмысленные ржавые предметы из потаенных уголков «Дориа», Нэглу было достаточно взглянуть на них, чтобы точно определить, где был Чаттертон.

Но прежде всего он и Нэгл были единомышленниками: для них подводное плавание означало исследования, поиски неизвестного. Есть множество мест, куда нельзя добраться, ибо в представлениях Чаттертона и Нэгла мир был необъятен, но надо пытаться. Ты должен пытаться. «Что ты делаешь в этой жизни, — думали эти люди, — если ты не пытаешься?»

…На следующий день, после того как Скитс открыл ему свою тайну, Нэгл попросил Чаттертона о встрече на борту «Искателя». Они поднялись в рулевую рубку, после чего Нэгл запер за собой дверь и поведал своему другу историю Скитса. Что могло лежать на дне в этом месте? Они раскладывали перед собой версии, как карты в пасьянсе. Может это быть боевым кораблем или торговым судном времен войны? Почти невозможно — военные отчеты зафиксировали не много боевых действий в этом районе во время обеих мировых войн. Мог это быть «Корваллис», корабль, который, как говорят, затопил Голливуд во время съемок фильма о кораблекрушении в 1930-х годах? Есть такая слабая вероятность: считали, что создатели фильма потрудились зафиксировать лишь самые общие координаты места съемок, это была территория, включавшая в себя место, где рыбачил Скитс, и еще несколько сотен квадратных миль океана. А что если это вагон подземки? Вряд ли. Власти Нью-Джерси затапливали их с тем, чтобы способствовать развитию морской фауны, но такие места были тщательно отмечены.

Менее романтичные сценарии представлялись наиболее вероятными. Это могла быть просто груда камней или никому не нужная баржа-трубоукладчик. Скорее всего, это была старая мусорная баржа: городские власти набивали совсем старые шхуны мусором, отрезали им мачты и топили, где заблагорассудится.

Но возможно, только возможно, это было нечто серьезное.

Нэгл предложил план. Он и Чаттертон организуют поход к этому месту. Каждый наберет по шесть лучших ныряльщиков, способных пережить прыжок в неизвестное на глубину 200 футов. Это будет не простое путешествие — по шесть часов туда и назад в холодную сентябрьскую погоду. Каждый ныряльщик должен внести по сто долларов на горючее и прочие расходы. Нэгл и Чаттертон решили честно сказать своей команде, что, возможно там ничего нет, но стоит все-таки проверить.(Другие капитаны предлагали ныряльщикам «наисекретнейшие» рейды к «неизведанным» местам, но это всегда было мошенничество: ныряльщики спускались туда и находили в останках какой-нибудь никудышной рыбацкой лодки оранжевый ломик, недавно оставленный там другим ныряльщиком. При этом капитан, честно глядя в глаза ныряльщикам, говорил: «Знаете, парни, я этого сам не ожидал».)

Поход был назначен на День труда 1991 года. Нэгл и Чаттертон обзвонили всех хороших ныряльщиков, которых знали, но почти все отказались от приглашения. Даже самые известные из них, чей азарт должна была разжечь эта тайна, отказались от похода. «Я лучше потрачу деньги на что-то верное, чем гоняться за журавлем в небе», — было стандартным ответом. Один ныряльщик, Брайан Скерри, сказал Чаттертону: «Знаешь что, старик? Я слишком поздно родился. Век искателей кораблекрушений закончился». Вот так это было в 1991 году. Парни хотели гарантий. Нэгл и Чаттертон продолжали звонить.

В конце концов, исчерпав свои списки, они все-таки нашли двенадцать ныряльщиков. Чаттертон недоумевал: «Никто не хочет открыть ничего нового! Что, черт возьми, происходит, Билл?» Нэгл, всегда презиравший робких людей, посмотрел на красные крестики в своем списке ныряльщиков и сказал Чаттертону почти шепотом: «У этих парней не лежит сердце к поискам кораблекрушений, Джон. Ну просто не лежит».

Вскоре поеле полуночи 2 сентября 1991 года, когда весь Брилль еще спал, Нэгл, Чаттертон и двенадцать ныряльщиков, взошедших на борт, чтобы совершить исследовательское плавание, набивали «Искатель» баллонами, масками, регуляторами, ножами, фонарями и кучей прочего снаряжения. Им предстояло шестичасовое плавание к месту, Координаты которого дал Скитс. Некоторые просто улеглись и заснули, другие толкались вокруг сменного стола, делясь последними новостями из своей жизни, посмеиваясь над глупой затеей — погоней за грудой камней. В час ночи Нэгл по списку проверил людей, находящихся на борту. «Закрепите все оборудование», — сказал он тем, кто еще не спал, потом поднялся к себе в рулевую рубку. Чаттертон подал сигнал к переключению с берегового электропитания на генератор. Свет в судовом салоне мигнул, потом уступил место мощным кварцевым прожекторам, залившим заднюю палубу ослепительно белым светом. Один из ныряльщиков втянул на борт кабели питания и шланги водоподачи, отсоединил береговую телефонную линию. Нэгл включил зажигание спаренных дизельных двигателей, которые затанцевали, протестуя — чих-ворч-прыг-гррр… чих-ворч-прыг-прыг-прыг- гррр — против нарушения их крепкого сна.

Чаттертон убирал швартовы. «Носовой забран! Держать кормовой… так… так… О’кей!» — крикнул он Нэглу и швырнул тяжелый канат на причал. Теперь «Искатель» был готов к отходу. Нэгл переключил свет в рулевой рубке на приглушенный красный, проверил систему УКВ-связи, однополосную радиостанцию, LORAN-C и радар, затем по очереди запустил оба двигателя. «Искатель» изящно отошел от пирса и несколько минут спустя прошел под разводным железнодорожным мостом и взял курс на открытую Атлантику. Вполне вероятно, что все эти люди охотятся за мусорной баржей… Вполне вероятно, что век искателей кораблекрушений прошел… Но когда причал Брилля исчез из виду за их спиной, Чаттертон и Нэгл увидели на горизонте новые возможности, и в этот момент мир был идеальным и прекрасным.

ГЛАВА 2 НУЛЕВОЙ ОБЗОР