проектами, он давал себе обещание:
Я не буду рабом вечно.
Глава 3
— Как успехи с болидом, Эни?, — спросил его друг Китстер, остановившись на ржавом спидере на свалке Уотто. Бросив испуганный взгляд на темноволосого мальчика, Энакин тихо ответил,
— Тише, ты хочешь, чтобы Уотто узнал?
Китстер, понизив голос, сказал,
— Извини, я забыл. Долго тебе еще работать над этим?
— Пару лет, — добавил Энакин, подняв потертый сальник.
— Ты действительно думаешь, что он полетит?
— Когда, я достану еще немного запасных частей, конечно, он полетит, — ответил Энакин, отбрасывая сальник в сторону.
— Проблема в том, что если я полечу на нем, об этом узнает Уотто и захочет забрать его у меня. Я должен держать его в секрете и летать на его мерзком болиде.
— Я хотел бы, когда–нибудь, попробовать полетать на болиде, — сказал Китстер.
— Возможно, попробуешь. Энакин не хотел растраивать Китстера, но он знал, что его друг и пяти секунд не продержится в болиде. Управление болидом требовало невероятно быстрых рефлексов, конкуренция была жестокой, и Энакин знал всех людей, кто когда–либо летал и остался жив. Кроме этого, Энакин понимал, что он должен лучше стараться, чтобы угодить Уотто. Из более полдюжины гонок, в которых Энакин участвовал, он дважды разбивался, а один раз не дошел до финиша. Наиболее сложной задачей было иметь дело с Себульбой – долговязым, крюконогим, враждебным дагом, который часто побеждал и постоянно мошенничал. Для Себульбы не было проблемой столкнуть конкурента с курса. Из–за него более дюжины пилотов разбились только в прошлом году. Энакин подумал, если бы он не мошенничал, я бы уже победил! Китстер спросил,
— Как думаешь, ты победишь в следующей гонке?
— Дойти бы просто до финиша, — ответил Энакин, пожимая плечами.
Энакин повернулся к другой куче металла и поймал себя на том, что смотрит на пару прорезанных линз. Они были соединены разноцветным проводом и находились внутри металлического каркаса, напоминающего череп. Казалось, линзы смотрели на него, а потом он понял, это были спекшиеся фоторецепторы.
— Ей, Китстер! — крикнул он, подобрав предмет.
— Смотри, что я нашел!
— Что это?
— Голова дроида! — сказал Энакин, вытряхивая песок из вокодера, закрепленного ниже фоторецепторов, служивших дроиду глазами.
— И не дроид ремонтник! Металлическая пластина убралась, и фоторецепторы изобразили удивление. Он дал голову Китстеру.
— Изрядно потрепанный, — заметил Китстер.
— Возможно, разновидность боевого дроида?
— Не думаю, — сказал Энакин, осматриваясь вокруг в надежде найти другие части дроида. — Металл слишком тонкий, Ух ты! Его взгляд упал на обезглавленный каркас, лежавший в куче, рядом с грудой пустых топливных ячеек. Тело было без покрытия, но Энакин был рад и этому,
— Целый каркас! Знаешь, что это значит? Китстер задумался,
— Ммм, нет.
— Это значит, я смогу построить своего дроида.
— Парень! Послышался голос Уотто, идущий из дальней арки главного входа, который отделял свалку от колоколо–образного магазина.
— Парень! Где ты, черт тебя возьми?!
— О, нет! — Сказал Энакин, бросив взгляд на Китстера, и двинувшись к входу.
— Я здесь! С трудом, пытаясь сдержать волнение, он рысью выбежал со свалки.
— А! Вот ты где! — Сказал Уотто, заметив Энакина. Зависнув у входа в магазин, он проговорил на хаттском,
— На секунду, я подумал, что ты хочешь сбежать от Уотто.
— Тебе доставляет удовольствие смотреть на мой передатчик детанатора?
— Удовольствие? — Сказал Уотто, его хоботоподобный нос немного приподнялся вверх, как бы отвечая на слова Энакина.
— Думаешь, мне нравиться взрывать рабов? Хе, хе, хе! — Смеясь, он указал на заполненные хламом контейнеры.
— Возвращайся к работе! Я хочу, чтобы эти обрезки были отсортированы к полудню! После того, как Энакин, перетащил контейнеры на свалку, он вернулся туда, где оставил Китстера с частями дроида.
— Ты не расскажешь Уотто о дроиде? — спросил Китстер.
— Я нашел его и он мой, — ответил Энакин, перетаскивая дроида в покрытое металлическим мусором место, где Уотто вряд ли заметит его.
— Кроме того, Уотто не сможет починить его. Я тайно пронесу его домой, часть за частью. Отдавая голову дроида Энакину, Китстер спросил,
— Но даже если ты заставишь его работать, как ты его будешь использовать?
— Много как. Посылать с поручениями. Таскать хлам…. Ей, что это? Он нашел небольшую выгравированную надпись в основании головы дроида и повернул ее так, чтобы можно было рассмотреть.
— Здесь говориться, что он протокольный галактический дроид.
— Протокольный? Что это значит?
— Не знаю, — добавил Энакин. — Я должен спросить у мамы. Ей, возможно, он даже поможет мне и маме покинуть Татуин! Взяв голову дроида обеими руками, Энакин более тщательно изучил его механизм,
— маятник гироскопа явно древний. Думаю, ему семьдесят или восемьдесят лет. Спорю, он много чего повидал. Интересно, как он согнулся так? Энакин пристально посмотрел в выгоревшие глаза дроида, как будто мог найти там ключ к истории дроида. Но, увидел только застывшее, испуганное выражение. Не беспокойся, приятель, подумал Энакин. Я позабочусь о тебе.
У Энакина заняло пять дней, чтобы незаметно перенести останки дроида со свалки домой. Кроме Китстера, он ни кому не рассказал о дроиде. Но, тем не менее, он должен был рассказать еще одному человеку — своей матери, которая не обрадуется, придя домой, и, найдя последний проект ее сына разложенного сотнями грязных кусков на обеденном столе. Купив небольшой кулек сухих овощей на рынке, Шми положила его на кухонный столик. Не желая смотреть на причудливый металл и провода дроида, лежавшего на столе с мертвыми глазами, которые смотрели в потолок, она отвернулась.
— Позволь мне догадаться — сказала она.
— Еаа, здорово, правда? И… ну, я не знаю еще кого–то в Мос Эспа, кто мог бы починить его правильно. Если бы я не спас его из кучи мусора, его бы отправили на переплавку! Когда Шми не ответила, Энакин почувствовал необходимость добавить,
— Это протокольный дроид, Мам. Знаешь, что это такое?
Шми сделала глубокий вдох и повернулась к Энакину.
— Протокольный дроид говорит на миллионах языках. Они используются в качестве переводчиков. Дипломатами.
— О — сказал Энакин. Он понял по тону матери, что они не смогут использовать протокольного дроида. Надеясь, переубедить ее другим способом, он продолжил,
— О, это… это здорово! Он будет действительно полезен на рынке, если мы захотим торговать с
