— И что эти кочегары делают? — заорал он. — Наверно, чистый уголь выгружают наверх!
После этого он стал следить на палубе за выгрузкой шлака, копался в золе и старался найти в ней хоть кусочек угля.
— Вот, вот, конечно, наберется шестьдесят ведер, если начнете выгружать наверх непрогоревший уголь!
Рундзинь расхрабрился и спустился в котельное отделение, где в это время стояли на вахте Зван и Ирбе.
— Вы у меня аккуратнее обращайтесь с углем! — закричал Рундзинь. — Что это за работа: не дадут углю сгореть, выбрасывают в шлак!
Он наклонился над кучей золы, копаясь в только что вытащенных из топки кусках шлака. Среди больших «лепешек» попадалась угольная крошка, — такая мелочь просыпалась обычно через колосниковые решетки.
— Что это такое, я вас спрашиваю?! — орал чиф. — Вы хотите промотать пароход! Так и на уголь не заработаем. Зван, сейчас же бросьте в топку этот уголь!
Зван подошел ближе.
— Какой уголь? — простодушно спросил он.
— Вот этот! Вы что, ослепли?
— Я не вижу никакого угля.
— Здесь, в золе!
— В золе? — глаза Звана сверкнули, он шагнул к чифу. — В золе, говорите? Я не обязан жечь золу. Если вам угодно — пожалуйста, вот лопата, кидайте в топку. Но смотрите, не заглушите огонь.
— Что? Как? Вы… не хотите этого делать? — заорал чиф. — Я доложу об этом капитану!
Зван окончательно вышел из себя, со сверкающими глазами он рванулся вперед. Чиф испуганно попятился.
— Вон! — крикнул Зван и замахнулся лопатой. — Если ты, старый хрыч, еще хоть раз во время плаванья зайдешь в кочегарку, я тебе ребра переломаю. Негодяи! Накупили булыжников, а люди должны из-за этого мучиться! Интересно, что вы запоете, если об этом сообщить в пароходство!
Рундзинь кинулся бежать, как будто за ним гналась стая собак. С перепугу он ударился головой о стенку бункера, затем, обезумев, ощупью добрался вдоль стенки котла до двери машинного отделения. Зван кинул ему вдогонку увесистый кусок угля, который ударился о стенку бункера и еще больше перепугал механика.
— Ну, больше он сюда не покажется! — сказал Зван Ирбе.
— А если явится, я стукну его куском угля или раскаленной кочергой. Как это мне сейчас не пришло в голову? На Черном море я видел однажды, как кочегар прижег раскаленным ломом механику ляжку. Такой же нахал был, как наш Рундзинь: купил песку, который пар не держит, а сам каждую вахту бегал в кочегарку ругаться с кочегарами.
Волдис в это время работал наверху, свозил тачкой в кучу остатки угля в бункере.
Несколько времени спустя в котельную опять вошел чиф, теперь уже в сопровождении капитана.
— Бог помочь! — довольно приветливо сказал капитан.
Ему никто не ответил. Слегка смутившись, он остановился у манометра, поглядел на стрелку: она показывала сто сорок фунтов. Капитан наморщил лоб.
— Что, в самом деле нельзя поднять пар? — спросил он.
— Чем? Булыжниками? — язвительно спросил Зван, ворочая ломом спекшийся уголь.
— Ну-ну, так ли уж плох уголь? — бормотал капитан, не решаясь взглянуть на Звана. — Мы просили дать нам лучший сорт. Англичане, вероятно, надули нас.
Ему опять никто не ответил. Тогда капитан взял кусочек угля и поднес его к глазам.
— Гм, действительно мусор подсунули. Ничего не поделаешь, придется мучиться. В следующий раз умнее будем.
— Но ведь они выбрасывают из топок несгоревший уголь! — воскликнул чиф.
— Потише, потише! Не нарочно же они это делают. Если и прилипнет какая пылинка, из-за этого не стоит расстраиваться.
Направившись к выходу, капитан заметил:
— Попробуйте, ребята, нельзя ли поднять пар хотя бы фунтов на десять. Нас обгоняют разные угольные тачки. Просто позор, такой большой пароход — и ни с места…
Они вышли. Зван посмотрел вслед им в темноту и злобно усмехнулся:
— «Попробуйте, ребята!» Подлецы, теперь заискивать стали! Знает кошка, чье мясо съела. Какое нам дело, что другие нас обгоняют, — пусть дадут нам такой уголь, как им, тогда и мы покажем класс.
Почти целый день они шли борт о борт с «греком» «Парфеноном», у которого тоже была очень посредственная скорость. Оба капитана как угорелые метались на командных мостиках, и стоило одному или другому пароходу чуть опередить, как в адрес кочегаров летели мольбы и ругань.
— Нас обгоняет какая-то тачка!
Это задевало самолюбие моряков, хотелось доказать превосходство своего парохода. Люди раздевались догола, встряхивали огонь в топках, заставляли котлы дрожать, а трубы — извергать клубы дыма. Наконец «грек» переменил курс и ушел в открытое море, тогда как «Эрика» продолжала держаться берега.
Теперь к «Эрике» приближался трехлюковый «норвежец», какая-то сельдяная посудина, имевшая, по-видимому, твердое намерение обогнать «Эрику». Но Зван не разделял тщеславия капитана, пусть корабли хоть всего света обгоняют «Эрику»!
Весть о том, что капитан был внизу у топок, быстро дошла до кубрика кочегаров, и когда Зван и Ирбе вернулись с вахты, Андерсон встретил их ехидной улыбкой, а Зоммер с любопытством свесился с койки.
— Как же это у вас получилось? — спросил он, еле сдерживая смех.
Зван непонимающе взглянул на него:
— Что получилось?
— Говорят, вы пар не могли поддержать. Старик спускался вниз браниться.
— Да? А с каким паром ты, Зоммер, шел?
— Сто пятьдесят, иногда сто шестьдесят фунтов.
— Тогда тебе нечего смеяться. У нас с Ирбе никогда ниже этого не бывало.
— А почему же старик спустился именно к вам?
В этот момент вошел Волдис. Он только что умылся и искал полотенце. Зоммер обратился к нему:
— Что у вас там случилось?
— Я ничего не знаю, — ответил Волдис. — Я был на бункерной платформе.
— Ну, вы ведь заодно. Известно — товарищи!
— А ты кто — враг? — оборвал его Волдис. — Мне кажется, мы все здесь товарищи.
Все время ухмылявшийся Андерсон громко рассмеялся.
— Как это у тебя, Зван, так глупо получилось?
Зван спокойно возился у койки, вытирал лицо и причесывался, затем повернулся к Андерсону.
— Ты можешь этим углем нагнать столько пару, чтобы он прорвался через предохранительный клапан?
— Сумасшедший! А ты можешь?
— Если нужно, смогу.
Зоммер не удержался от смеха:
— Чтобы продуть в трубу? Как же это ты сделаешь, если не можешь нагнать выше ста пятидесяти? Откуда ты возьмешь тридцать фунтов?
— Я их найду. И притом буду работать на двух котлах совершенно один.
Это было вызовом обоим насмешникам. Они замолчали, недоверчиво покачивая головами.
— Ну, ладно, — воскликнул Андерсон. — Если ты в следующую вахту продуешь пар в трубу, я ставлю
