не так плоха для нас, как могла бы быть — мы не смогли победить — но и Япония победить не смогла.
Морган ничего не ответил. Еще год назад он бы сказал категорическое 'нет' — но сейчас все было немного иначе. Шла предвыборная компания. Республиканцы выдвигали сильного кандидата — а ведь ситуация в стране была совсем не такой, чтобы твердо быть уверенными в переизбрании. Они пришли к власти на критике действовавшего в то время президента — но сейчас они сами были властью, и огонь критики обрушивался уже на них. Несмотря на громогласные призывы вывести войска, закончить непопулярные войны и вернуть североамериканских солдат домой — сделать этого так и не удалось. Экономика балансировала на опасной грани, корпоративный долг и долг домохозяйств удалось отвести за опасную черту — но все это ценой роста государственных расходов и государственного долга. Вкачиваемые в экономику деньги оседали в спекулятивном сегменте, с безработицей так ничего и не удавалось сделать: экономика по показателям выбралась из кризиса, но она не генерировала рабочие места, и напряжение в обществе не спадало. Требовалось сделать своего рода 'ход конем', что-то такое, что гарантирует переизбрание, что затмит проблемы и нейтрализует критиков. И с Бразилией — и в самом деле надо было что-то решать: в конце концов, для того, чтобы добывать нефть в оффшорных водах, совершенно не обязательно контролировать берег, не так ли?
Но и с русскими — шашни надо ограничить. Это не те союзники, с которыми можно спокойно спать. Кузены, несмотря на то, что они дерьмо — по крайней мере, свои, они думают так же, говорят на том же языке, и их связывают с Новым светом долгосрочные экономические интересы. А русские… они себе на уме, и они очень опасны. Они с континента, они не островитяне… и никто из них не учился в Оксфорде. Этим — все сказано.
— Господа, у нас есть еще какие-то презентации или можно переходить к обсуждению? — спросил Морган, внутренне если и не приняв решение, то наметив его контуры.
— Полагаю, что презентаций больше нет.
— Тогда у меня есть несколько вопросов. Первый — господин Нолан, насколько мы сможем обеспечить наши интересы в создаваемой Боливарианской конфедерации? Я имею в виду — интересы, обеспечиваемые военной силой.
— Примерно так же, как и в Панаме, сэр. Экстерриториальность… военные базы. Потребуется привлечь значительные силы, сэр, открыть подряды…
— Это-то вы умеете делать как никто. Открывать подряды, я имею в виду.
— Сэр, такова современная война.
— Я так и не услышал ответа на свой вопрос, господин министр.
Министр обороны понял, что от прямого ответа — не отвертеться.
— Сэр, я считаю, что выделенными силами я смогу обеспечить интересы Североамериканских соединенных штатов в Боливарианском проекте — но только в том случае, если мы сконцентрируем все силы, как у нас только есть. Никакие половинчатые решения недопустимы. Потребуется построить не менее двадцати новых баз постоянного базирования.
Строительные подряды — кусок не менее лакомый.
— Каким образом будут обеспечены наши экономические интересы?
— Прямой привязкой нового боливарианского песета к доллару и контролем банковской системы — заявил представитель Госдепартамента Иглвуд, отвечавший за экономические и политические вопросы на этом совещании — этого будет вполне достаточно. Прямого территориального контроля не потребуется.
— Мистер Иглвуд — моментально отреагировал Нолан — ошибка предыдущей администрации заключалась в том, что решения, принимавшиеся ею, воплощались в жизнь половинчато и намного меньшими силами, чем следовало бы. Концентрация усилий — вот что нам нужно для того, что боливарианский проект состоялся. Мы должны бросить на это все свои силы, использовать все возможности, какие только у нас есть.
Президент поднял руку, прекращая спор.
— Насколько проработан проект? Велись ли предварительные переговоры?
— На уровне неофициальных консультаций. Не более. Но боливарианский проект, равно как и фигура Боливара — популярны в этой части света, и мы получим народную поддержку сразу, как только объявим о своем решении. Местные политические элиты не посмеют вмешаться в наши планы, сэр, им достаточно будет просто гарантировать неприкосновенность их собственности и вложений. Вложений в наших банках, господин президент.
Конечно же, в североамериканских банках. Еще великий банкир, потомок пиратов Джон Морган сказал: позвольте мне контролировать банковскую систему — и я буду контролировать государство.
— В какой стадии проработки находится проект?
— В высокой, господин президент. Полагаю, в случае его принятия как концепции — достаточно будет всего пары недель на доработку.
— Сколько времени нужно будет на его воплощение в жизнь?
— Примерно восемь — десять лет, господин президент.
Президент прикинул — это второй срок его администрации, еще как минимум один срок. Если все пойдет как надо — на выборах шестнадцатого года Демократическая партия сможет выдвинуть как кандидата уже Мейлина.
И все-таки — устраивать шашни с русскими не дело. Совсем не дело…
Собравшиеся молча ждали решения.
— Джентльмены — с долей торжественности провозгласил президент — проект мне представляется достаточно интересным. И имеющим право на жизнь. Но при разработке этого проекта — вы допустили ошибку. Очень серьезную, не с военной — а с политической точки зрения. Этот континент — южноамериканский континент, я имею в виду — принадлежит нам, джентльмены. Наши деды и отцы сделали все для того, чтобы это было так, и я не вижу никаких причин отказываться от этого. Если русские согласятся прийти в Бразилию — что ж, это их право. И их решение. Но мы не должны допустить, чтобы контрольный пакет в Бразилии оказался у них — да и у любой другой страны тоже. Поэтому — я понимаю, что это решение снизит чисто военную эффективность акции — но все же я настаиваю на том, чтобы международный контингент создавался с равным представительством русской и британской армии, и только на таких условиях. Никакие иные нас не устроят. Если русские и англичане перегрызутся между собой — мы только похлопаем в ладоши. Это первое обязательное условие, и это условие — sine qua non.[53]
Президент перевел дух, обдумывая, как продолжить.
— Второе обязательное условие, господа, будет заключаться вот в чем. Дело в том, что я не верю русским. Не верю и все. Удивлен, что им поверили вы — но я старый человек, и я им не верю. Мы совершенно разные, и я не верю, что русские не доставят нам проблем. Если вы говорите, что не можете обойтись без них — что же, я приму это. Но я требую — и это второе условие sine qua non — итак, я требую, чтобы русские, перед тем, как сесть с нами в одну лодку, продемонстрировали нам свою лояльность и пользу общему делу.
Испытание должно заключаться вот в чем. Есть человек, которого вы пытаетесь найти и уничтожить очень давно. Этот человек — дестабилизирующий фактор во всем регионе. Этот человек ответственен за гибель тысяч североамериканских солдат. Этот человек представляет собой прямую и явную угрозу национальной безопасности Североамериканских соединенных штатов. И этот человек — водит нас за нос уже двенадцатый год, смеется над нами.
Так вот. Если русские хотят быть в доле, пусть они принесут нам подарок. Принесут и положат перед нашими дверьми, только тогда эти двери откроются. И этим подарком должна быть голова Мануэля Альварадо, короля наркомафии Латинской Америки. Только в этом случае — мы будем разговаривать с нами дальше. На этом — все, господа. Я жду через две недели этот план, проработанный на таком уровне, чтобы Президент мог включить его в предвыборную программу. И я жду — подарка от русских. Всем спасибо, господа.
На выходе — министр безопасности Родины остановил Пикеринга, недавно назначенного заместителем директора по анализу.
— Мои поздравления… — начал он.
