голова могла отдохнуть. Он смотрел на маленькое квадратное окошко в крыше своей мансарды. По нему стучали капли дождя, не давая проникнуть внутрь даже крохотному лучику дневного света. Весь день он писал при слабом свете маленькой свечи. Но это не имело для него значения. Теперь ничто не могло поколебать его уверенности. Он переехал в эту мансарду два года назад, так как герр Коллин решил, что в Хельсингере с герром Мейслингом он уже не добьется большего прогресса. Наставником Ханса в латыни стал младший сын Коллина, Эдвард. Для всех них это был тяжелый труд, но он был вознагражден. Ханс Кристиан сдал университетские экзамены с самыми высшими результатами.
Теперь он собирался сделать себе имя! Его друзья, с которыми он обедал все следующие дни недели, добрые благодетели, которые помогали ему не только словом, но и делом, все, все они теперь будут вознаграждены. Они поймут, что нашли правильное применение своим силам и деньгам. Андерсен написал книгу!
Улыбка коснулась его губ, и он заерзал в кресле. Острая боль жгла его между лопаток, но он не обратил на нее никакого внимания. Ничего не волновало Ханса Кристиана в эти дни, проведенные в маленькой мансарде среди самого большого счастья в его жизни. Он протянул свою длинную руку, затушил свечу и взял законченный труд.
— «Путешествие пешком на Амагер», — вслух громко прочитал он. Эти слова показались ему прекрасной музыкой. Странно, что никому до него не приходило в голову написать об этом маленьком острове Амагер. С городом его соединял небольшой мостик, и он всегда считался загородным садом Копенгагена. На протяжении двух с половиной миль раскинулись грядки с морковкой, тыквами, кабачками, а так же дома фермеров. Это был райский уголок для пера поэта. Но критикам мог не понравиться его дебют. Маленькая морщинка залегла между бровями Ханса Кристиана, но его мрачные мысли были прерваны стуком в дверь.
— Входите, — сказал Ханс, не вставая с кресла.
Но как только в дверях появился изыскано одетый молодой человек примерно его возраста, Ханс вскочил ему навстречу.
— Эдвард! Я не ждал тебя. Тебе совсем не обязательно было приходить в такой ливень.
Юный Коллин снял с себя мокрый плащ.
— Я предпочел прогулку под дождем. Ну что, ты закончил?
Ханс Кристиан понял без лишних слов, что имел в виду его собеседник.
— Как раз когда ты поднимался по лестнице! — воскликнул Ханс, вешая мокрый плащ товарища на кровать и беря рукопись со стола. — Вот прочти последнюю страницу.
Эдвард взял листок и сел. Ханс Кристиан начал мерить шагами пол. В этом была разница между двумя молодыми людьми. Там, где один сохранял спокойствие, другой не мог усидеть на месте.
— Ну и что ты думаешь? — нетерпеливо спросил Ханс Кристиан, останавливаясь напротив Эдварда.
— Я бы сказал, что неплохо. Но ты же знаешь, я не критик.
— В том-то и дело! Я боюсь критиков! Я не могу отдать им на растерзание мою маленькую историю, как мышку своре кошек.
И он с трагическим видом упал на кровать.
Эдвард выжидательно посмотрел на него. Пришло время сообщить новость.
— Кроме критиков есть еще издатели. Им твоя история не нужна. Честно говоря, мне не удалось найти никого, кто бы отважился ее напечатать.
Ханс резко сел на кровати.
— Что? Даже после того, как хорошо приняла публика мои рукописные поэмы?
Эдвард улыбнулся.
— Рукописные поэмы не означают ни для кого убытков. А для того, чтобы издать книгу, нужны деньги.
— Но мою работу так хорошо приняли, — настаивал Ханс, не в силах поверить в то, что издатели могут быть так глупы. — Неужели они думают, что писать может только Хейберг, и печатают лишь его «Летучую почту» и то, что подписано инициалом «X».
— Я знаю, я знаю, — нетерпеливо согласился Эдвард. — Но они не хотят печатать книгу. Вот и все.
Ханс Кристиан схватился за стойку кровати, стараясь не впасть в отчаяние.
— Эдвард, но должен же быть какой-то способ выпустить в свет мою маленькую книгу! Я так много работал над ней и ждал этого момента целых семь лет. Вся моя энергия была направлена именно на это. Если людям не позволят хотя бы посмотреть на то, что я сделал, как я смогу стать писателем? Как я буду жить после этого?
Эдвард слушал не перебивая. В его голове начала формироваться идея.
— Есть один способ, но он очень сложный. Я проведу все приготовления, Ханс. Книга будет выпущена за счет общественных средств.
Эта мысль показалась сомнительной молодому поэту.
— Мне придется попросить моих друзей внести пожертвования, но они и так слишком много сделали для меня, и я не хочу снова просить их о помощи.
— Мой отец и я внесем большую часть денег, — ответил Эдвард. Но затем, увидев свет, озаривший лицо Ханса, поспешил продолжить, пытаясь избежать града благодарностей: — Без сомнения, присоединится адмирал Вульф и мадам Раабек, и мадам Кольбйорнсен. Достаточное количество людей. Ноша не упадет на чьи-то одни плечи.
— Ты мой самый лучший друг, Эдвард! — воскликнул Ханс. Он вскочил с постели, чтобы пожать руку своего товарища. — Если бы ты не помог мне с латынью, я бы никогда не сдал экзаменов. Я думал, что затем твой интерес ко мне пропадет. Но нет! Ты все еще протягиваешь мне свою руку, чтобы я мог на нее опереться. Я никогда этого не забуду, Эдвард! Никогда! Однажды я смогу тебе отплатить тем, что ты будешь гордиться мной!
Эдвард быстро потянулся за своим плащом.
— Хорошо, Ханс. По дороге домой я зайду в Амалиенбург и поговорю с адмиралом. Отдай мне рукопись, и я оставлю ее у печатника. К сегодняшнему вечеру я дам тебе знать, чего мне удалось добиться.
— Что бы я без тебя делал, Эдвард? — радостно воскликнул Ханс Кристиан. — Ты превращаешь мои маленькие усилия в самую могучую силу в мире.
Эдвард натянул шляпу и поднял воротник.
— Прибереги свою благодарность на потом. До свидания, Ханс.
— До свидания и благослови тебя Господь, друг мой! — кричал Ханс Кристиан вслед спускающемуся по грубой лестнице молодому человеку.
— Теперь на некоторое время моя работа закончена, — говорил сам себе Ханс, возвращаясь в комнату.
Он медленно подошел к столу и зажег свечу. Как ему хотелось обсудить все это с Гетти прямо сейчас. Но его одежда была слишком легка для того, чтобы без особой необходимости покидать мансарду в такую погоду.
Ханс Кристиан лежал на кровати и наблюдал за тем, как плясали капли дождя на оконном стекле у него над головой. Ему они казались маленькими эльфами. Некоторые из них смотрели на него и корчили рожи. Вскоре от их гримас его потянуло в сон, и он крепко заснул.
О, как все говорили. Каждый человек, к которому он обращался, имел свое собственное мнение об этом. Но это было всеобщее мнение.
«Летающий сундук»
— Если это издание и разойдется по городу, то лишь потому, что будет служить оберточной бумагой для мыла и сахара. — Именно так, ожидая выхода своей первой книги, мрачновато пошутил Ханс Кристиан в разговоре со старым Йонасом Коллином. Шутка имела успех и вызвала много веселых замечаний о
