мне бросился врач, но я так посмотрел на него, что он сбледнул и отшатнулся к стене. Это вам не Земля, здесь рождаются не слабые и изнеженые детишки, которых приходится реанимировать. Это сын Одаренного и женщины из рода Вольфов, будущий командор, ему ничего не повредит, его сама судьба оберегать будет, он наследник богов. Суетились только земляне, а романские тетки-повитухи, восприняли мое поведение как само собой разумеющееся, так как действовал я согласно древним обычаям, когда вождь должен показать своего наследника Солнцу и воинам дружины. Именно так и никак иначе.
Ногой я ударил по двери на балкон, она раскрылась и я вышел наружу. Внизу, во внешнем замковом дворе стояли мои сподвижники, обычай им был знаком, не первый день мы с романцами и иными народами общались. Повернувшись к светилу, поднял сына на вытянутых руках и громко произнес слова, которые положено говорить в подобных случаях:
— Являю миру сына своего, именем Святослав! Зрите, вот он, новый Одаренный племени нашего, мой наследник!
— Слава! Слава! Слава! — рявкнули три десятка моих сподвижников и в руках их были мечи, которыми они салютовали новому «акинаку».
Они все здесь: Некрасов, Прохоров, Лютерс, Кинитц, Назаров, Ратмир Переяславский, Костя Аленин, Крюков, Смирнов, Мит, младший Вольф и все остальные. Они со мной, я с ними, один за всех и все за одного. Есть мы, есть весь остальной мир, и этому миру явлена новая жизнь.
Позади меня стояла романская тетка и я передал Святослава, который так и не заплакал, ей на руки. Повитуха умчалась во внутренние покои, а я, раздираемый самыми радостными чувствами, повернулся к своим офицерам, вскинул вверх сжатую в кулак правую руку и выкрикнул:
— Акинак, вперед!
— Вперед! — дружный рев был мне ответом.
