Дава повернулся к нему:
— Да ладно тебе, я же не в напряг сказал. «Акинак» — это наемный отряд, который обосновался в других мирах. Живут своим умом, а на правительство плюют. Вот чиновники и бесятся у себя в Кремле, что кто-то может жить сам по себе, и без их мудрого руководства.
— Слушай, Толстый, — спросил Ромыч. — А чего это они на тебя больше всех взъелись?
Тот сплюнул и нехотя ответил:
— Так я ведь из Ростова, который папа, да и жил по соседству с главным «акинаком», Кудрявцевым. Из моей квартиры окна его дома видать. Вот тебе и ниточка на лицо, возможная связь с противником режима, — он опять сплюнул. — Ладно, это все лирика. Ромыч, что с остальными УБК делать будем?
Тот ответил сразу, видно обдумывал уже этот вопрос:
— Пару штук в свой схрон перетянем, а остальное отстреляем, посмотрим как работает и рядом с позициями прикопаем, а лучше, где-то в расположении припрятать. Посмотрим, как удобней будет. Думаю, что если их на станки поставить, то не хуже АГС будет, а если правда, что они на три километра все прошибают и ракеты в них самонаводящиеся, то и лучше. В каждую амбразуру по стволу втыкнем, а дальше, насколько энергобатарей хватит.
— Ну, да, — дополнил Дава. — В инструкции по борьбе с горрилоидами, сказано, что в каждой батарее по три тысячи выстрелов.
Как решили, так и поступили, и не откладывая дела в долгий ящик, на следующий же день, выволокли УБК на поверхность и каждый проверили на боеготовность. Тяжелые, каждый весом в 56 килограмм, а без батареи и ракет 38 кило, УБК были очень неудобны и предназначены не для людей. Тем не менее, внизу всей конструкции, шли удобные кронштейны, и таким образом, орудия навинтили на выпирающую из разбитого блока толстую арматуру и опробовали в стрельбе. Посмотрев, как все работает, одобрили, так как ракеты оказались мощными, а лазер, действительно, бил на три километра. Опять таки простота в применении, что есть только дополнительный плюс, за то, чтобы использовать УБК в обороне. Правда, план немного подкорректировали, и приберечь для боя, решили только четыре боевых комплекса, а с остальных, вновь спрятанных под землю, сняли все энергобатареи и вынули ракеты, которых было не так уж и много.
После того, как второй взвод вернулся в свой форт, и заныкал УБК в своем бункере, им объявили, что их вольница закончилась, и Дава, той же ночью заступил в наряд. Боевое охранение он любил — тишина, покой, можно спокойно о чем-то поразмыслить, а если напарник в паре нормальный, то по очереди и покемарить чуток, в полглаза. Однако поразмыслить и помечтать о возвращении домой героем межпланетной войны, у него не получалось. Весь день он таскал тяжелые УБК и изрядно подустал, хотелось спать, а напарником оказался Тошка, контрактник из бывших ракетчиков. Такого оставь на пару минут без присмотра, так моментально вырубится. Блин, надежный щит Родины — РВСН.
Оно-то конечно, после того как Погорелову оторвало ногу, ходить ночами вокруг форта, желающих стало немного, но все же. Кроме своих офицеров, незванными гостями могли оказаться и горрилоиды, а от тех, нагоняем не отделаешься. Он всего на миг закрыл глаза и тут же заснул, а следом за ним, вырубился и Тошка. Проснулись они от того, что где-то далеко впереди сработала противопехотная мина, оставшаяся на поле еще от бывших здесь ранее, американских рейнджеров.
— Что? Где? — вскинулся Тошка.
— Походу началось, — пробурчал Дава, и подтянул к себе поближе «Печенег».
Впереди бахнула еще одна мина, а за ней следом сработала сигналка, поставленная уже батальонными радиоминерами, перед своим минным полем.
— Валим, Тоша, — подкинулся Дава, схватил в правую руку пулемет, а в левую РД с лентами-сотками, и выскочив из окопа, побежал в сторону форта.
Где-то позади них, начали срабатывать ОЗМ-72, и Дава, задыхаясь, влетел во внешний двор форта, следом примчался Тошка.
Из проема бетонного бронеколпака высунулась голова Ромыча.
— Быстрей сюда, — прокричал он, и Дава с Тошкой влетели в темное нутро бункера.
— Началось? — выдохнул Дава.
— Да, началось, — подтвердил Ромыч. — Ты, Дава, давай на верхний ярус, а ты, Тошка, бегом к минометчикам во внутренний двор, поможешь мины подтаскивать. Чуть свистну, оба ко мне.
Только Дава взобрался на верний ярус, откинул в сторону станок для пулемета и раскинув сошки выставил в узкую амбразуру ствол «Печенега», как начался кромешный ад. В один момент, ночь заискрилась сотнями крохотных огоньков, которые набрали высоту, и казалось, что они зависли на месте. В это мгновение, Дава вспомнил слова Ромыча, что если снаряд над тобой не движется, то значит, что он упадет на тебя. Дава упал на холодный бетонный пол, накрыл голову ладонями, и замер без движения. Вовремя, так как сотни выпущенных горрилоидами ракет, одновременно рухнули на все четыре бронеколпака укрепрайона. Падающие на форт ракеты, разносили внешние стены и выворачивали из земли целые куски железобетонных плит, а сидящих внутри людей, спасали только двойные перекрытия, и то, что каждая крыша выкладывалась под особым, специально просчитанным углом, дабы ракеты рикошетили от них. Совсем рядом с Давой что-то грохнуло, и кусочки мелкой крошки, спрыснули по стене.
Обстрел прекратился, и тут же, в ответ, заухали ротные минометы во внутреннем дворике. Дава приподнял голову и увидел, что в амбразуре торчит измятый кусок металла — все что осталось от «Печенега», который он брал в охранение. Он сбежал по лестнице вниз, где и был перехвачен Ромычем.
— Ты почему не наверху? — прокричал контрабас.
— Ромыч, у меня пулемет ракета покорежила.
— А тебя не учили, что при обстреле оружие убирается из бойницы? Ладно, дуй за мной, УБК сейчас ставить будем, — махнул Ромыч рукой и побежал к комнате, которую оборудовали под взводную оружейку.
Откинув в сторону сваленные в угол пустые ящики и кучи ветоши для чистки оружия, вдвоем вытащили УБК, накинули на плечи рюкзаки с энергобатареями и ракетами, и упираясь, потянули все это наверх. Следом за ними в оружейку влетели Цыган и Червонец.
УБК установили в том же месте, где ранее стоял «Печенег». Ромыч, оказывается, еще с вечера озаботился, и бойцы выдолбили в нижней стойке кусок бетона, и обнажили крепежные арматурины, на которые и закрутили кронштейны боевого комплекса.
— Как на этой пушке работать, помнишь? — спросил Ромыч.
— Да, — подтвердил Дава.
— Тогда действуй, — взводный рванулся обратно вниз.
Дава выглянул в бойницу, по всему открытому ровному пространству перед фортом, творилось что-то невообразимое. Полный хаос, расцвеченый трассерами и лазерными росчерками, разрывами мин и осветительными ракетами выпущенными из фортов. Противника видно не было, и только множество теней где-то в поле, и несущиеся в ту сторону огненные цепочки, указывали на местонахождение горрилоидов.
И тут, что-то промелькнуло совсем рядом, метрах в ста, встало с земли и устремилось к пролому во внешней стене. Не задумываясь и опережая мысль, палец тут же нажал на спусковой крючок, который был больше, чем те, что на человеческом вооружении, и очередь лазерных импульсов, пробежавшись по земле, срезала горрилоида и рассекла его практически напополам. Переведя прицельную планку на большее расстояние и перекинув рычажок ведения огня на пять выстрелов, он начал обстреливать участок дороги на котором не было минных полей. С третьей очереди попал, поскольку нестерпимо яркие в полной темноте, лазерные стрелы, воткнулись в что-то, что было за границей света сигнальных и осветительных ракет. Моментально, в ответ, в его сторону устремились несколько ракет, выпущенных из этого места.
Между Давой и подключившимися к нему другими расчетами УБК с одной стороны и теми кто засел в темноте, завязалась дуэль-перестрелка, продолжавшаяся до тех пор, пока не подключилась дивизионная артиллерия. Тяжелые снаряды САУ и гаубиц, долбили по полю больше получаса, а когда они отстреляли весь свой заказ и замолкли, на поле воцарилась полная тишина, лишь изредка нарушаемая одиночным выстрелом или очередью. Что это было со стороны мутантов, Дава не понимал. Могло это быть разведкой боем, задавал он себе вопрос, да, несомненно, а может быть это новая горрилоидская тактика, кто знает,
