«Подкидыш». Они попадают в стены, вражеских солдат, ударяются об асфальт, подскакивают, и тут же взрываются. На площади царит кровавый хаос. Не обманули инновационники, что новая взрывчатка, как минимум втрое сильнее стандартной начинки. Мы не ждем, пока противник очухается и начнет нас выцеливать, а прямо по трупам наемников, сквозь не осевший мусор, мчимся в здание «Абиги». Успели, и только последних Меченых достало вслед, но силовое поле держит исправно, и в какой уже раз, я говорю мысленное спасибо богу Шнару Первоцвету, который не халявил, а сделал доспехи на совесть.
Как вихрь, Меченые несутся по коридорам и убивают всех кто здесь есть. Палыч схватился на втором этаже с парочкой эльфийских спецназовцев на мечах, Меченые заняты уничтожением охраны, и в одиночестве, я продолжаю движение вперед. Кабинет координатора находится на третьем этаже, и уже через минуту после нашего вторжения в здание корпорации, я с ноги открываю дверь, за которой и нахожу полковника Секень-тон-Барутеля.
Открыть-то открываю, и тут же, моментально, получаю удар в голову. Машинально отклоняюсь, и кулак проносится мимо, лишь едва задев меня. «Силен, черт» — мелькает мысль, и ставлю блок автоматом. Снова удар, и из моих, далеко не слабых рук, АК-104 вылетает как пушинка. Я бью в ответ, но эльф ловким захватом перехватывает мою правую руку, и я слышу хруст кости. От боли меркнет сознание, но тем не менее, я не сдаюсь, и бью Секень-тон-Барутеля в пах. Попался эльф, впрочем, как и большинство спортсменов, грамотно владеющих техникой рукопашного боя, но привыкших соблюдать правила.
Эльф, прижав ладони к своим поврежденным гениталиям, катается по полу и стонет, а к нему уже подскакивают Меченые, и вяжут руки. Я осматриваю себя, и судя по всему, у меня закрытый перелом руки, больно, но это подождет. Сейчас шины на руку накинуть, а завтра, таблетка «тинирина» сделает свое дело. Я переключил мардунский передатчик с тактической на командную волну.
— Здесь командор. Истомин, что у тебя? — спросил я.
В наушнике раздался голос комбата, как мне показалось, несколько растерянный:
— Противник разбит, Врата под контролем. Тут такая чехарда, командор, что я, обстановку еще не пробил толком.
— Ладно, разберемся. Я на связи постоянно, — ответил, и повернулся к эльфийскому координатору, которого уже закончили «уговаривать». Присев на корточки, неловко задел рукой стоящее рядом кресло, и скривившись от боли, задал ему вопрос: — Жить хочешь?
— Да-а-а, — просипел Секень-тон-Барутель.
— Тогда командуй отбой наемникам, а то заигрались в войнушку.
Дава, Ромыч, Червонец и Торопов, с утра попали в караул возле эльфийского блокпоста перекрывшего все подъезды к Вратам на Ра-Ар. Работенка не пыльная, стой себе спокойненько метрах в двухстах, да на эльфов, спрятавшихся за широкими бетонными блоками, посматривай. Все лучше, чем горрилоидов своими телами останавливать. Час отстояли, остался еще один, когда позади эльфов, из портала выбежали солдаты в зеленом и таком родном камуфляже, броне, касках, и «калашами» в руках. Неизвестные бойцы действуя четко и слаженно, принялись расстреливать охрану Врат с тыла, и уложились в один рожок каждый. После чего, заняли место эльфийских стражников.
Растерявшиеся от такого поворота солдаты, немного потерялись, но голос Ромыча, застыть в ступоре не дал:
— Братва, это же наши, гадом буду. Червонец, к лейтенанту с докладом. Парни, в укрытие, прикрываете меня, мало-ли что, а я на разведку.
Говоря это, старшина закинул автомат за спину, подтянул ремни бронежилета, и подняв руки над головой, направился к импровизированному блокпосту. Никто от Врат не стреляет, и Ромыч по широкой дороге спокойно подходит к бетонным блокам, и о чем-то мирно беседует с бойцами перебившими эльфов. Проходит минут пять, и он возвращается обратно в сопровождении одного из неизвестных. А навстречу им вылетает БТР-80, на котором сидят Акулов, генерал Парамонов и майор Козырев. О чем незнакомец разговаривал с начальством, Дава не слышал, но подошедший Ромыч, объяснил, что действительно, это земляне, наемный отряд «Акинак», который сейчас давит на Ра-Аре мятеж предателей, спонсируемых эльфами.
Прошло еще некоторое время, и колонны земной бронетехники тронулись с мест, и направились в мир Ра-Ар. Генерал Парамонов и Джим Йорк решили, что дороги на Землю после ухода с Бортная им нет, а раз так, то надо обустраиваться в жизни по новому, и желательно, при поддержке «акинаков».
Парамонов планировал провести бой согласно классической схеме восьмидесятых годов, когда мотострелковые батальоны разворачиваются двумя эшелонами за броней и наступают при поддержке артиллерии. Однако, все смешалось в первые же минуты, так как не хватало пространства для развертывания. Танки, бронемашины, артустановки и следующая за ними пехота проходили Врата, и тут же вступали в бой с подступившими вплотную к порталу перехода наемниками, которые дрались как остервенелые.
Взвод Акулова был передовым, наступал вслед за стареньким и видавшим виды Т-72 «Урал», который вырвался далеко вперед, но его практически сразу подожгли ракетой, и они остались без поддержки брони. Танк заполыхал, и солдаты кинулись вытаскивать танкистов, но сдетонировала боеукладка, и сильной ударной волной, бойцов раскидало по земле. Чуть оклемавшись, и прикрывшись гарью стелющейся над бетонной площадкой от взорвавшегося Т-72, солдаты отошли к полуразрушенным привратным хозпостройкам.
Наемники наступали цепями, и бойцы Акулова закрепившись вокруг будки со шлагбаумом, приняли свой первый бой против людей. По всему полю боя вокруг Врат, вздымались огненные смерчи, сметавшие все, до чего они дотягивались. Стрельба, крики людей, лязг гусеничных траков и шум моторов — все это создавало ужасную и невообразимую какафонию звуков. Но Даве и его товарищам, было не до этого, и вжав приклад верного старенького ПКМа в плечо, солдат рубил короткими очередями вдоль всего пространства привратной перегрузочной площади. Казавшиеся в прицел небольшими и смешными, человечки бежали вперед, а Дава нажимал на спуск, и очередной человек нелепо взмахивал руками, и смешно падал наземь.
Вдруг, как-то неожиданно все смолкло — ни шума техники, ни рыков самоходных орудий, и остались только ясно слышимые крики тысяч людей, схватившихся грудь в грудь в ожесточенной рукопашной схватке.
— За мной! — выкрикнул выбежавший из-за угла лейтенант Акулов. — В атаку! — выхватил из под бронежилета табельный «макаров», и устремился на шум схватки.
Бойцы рванулись за ним, и миновав уже выгоревший, но все еще чадящий танк, вломились в самую гущу схватки. Такого, Дава не видел никогда: множество людей говорящих на разных языках, и до этого момента живущих на разных планетах, забыв про огнестрельное оружие, бились в жестокой рукопашной. С самого края схватки, недалеко от остановившихся солдат Акулова, боец в форме француского легионера, вцепился противнику в горло, и сжимая побелевшими от напряжения пальцами горло врага, выкрикивал ему в лицо: «Бастардо! Мерде». Бойцы Акулова, как один, скинули бесполезное в такой давке оружие наземь, и выхватив остро заточеные саперные лопатки, кинулись в кровавое месиво.
Дава проносится мимо француза и рубит его противника в шею, хрустят позвонки, и наемник-враг падает. Поворот, и солдат видит, как над головой Ромыча, схватившегося с противником в клинче, другой наемник заносит как дубину, винтовку неизвестной конструкции. Думать некогда, все на автомате, и Дава бьет гада по руке и разваливает ему всю кисть на кусочки. Потом, против солдата выскочил противник с саблей, и тут бы Ваське Давыдову и конец, но выручил лейтенант, пристрелил наемника.
Ожесточение все нарастало, никто не отступал, и тут, над полем разнесся чистый звук трубы, и в бой ворвались настоящие римские легионеры, в доспехах, с мечами и автоматами. Это подоспел Гвардейский легион Великого Князя Романского Иосифа.
Все вдруг закончилось, земляне продержались до подхода основных сил, и только тогда, когда наемники отступили, а раминцы погнали предателей дальше и шум боя удалился, смогли остановиться и осмыслить то, что они вновь остались живы.
К Даве, устало упавшему на холодный бетон, подошли Ромыч, Червонец, Торопов, и рухнули рядом Все молчали, не было ни сил, ни желания о чем-то говорить, и только Ромыч высказался:
— Парни, а ведь мы опять уцелели, — он оглянулся. — и это, наверное, наш новый дом.
