он очнулся. Человек встал, обошел его по кругу и вновь присел на корточки, но уже напротив его лица. Федор узнал его, это был командир ра-арских наемников.
— Ты 'акинак'? — спросил его наемник.
— А тебе это зачем знать? — с трудом и еле шевеля губами, спросил Толстый.
— От этого будет зависеть твоя жизнь. Если ты 'акинак', то вернем тебя твоему начальству, а если местный, то в расход пустим.
— Местный я…
— Врешь, — офицер встал и посмотрел на него сверху вниз. — Ты не переживай, здесь кроме нас нет никого, так что можешь мне сказать, все как есть. Песенка местного правителя спета, ему уже не выкрутиться, а мне с вашими тягаться нельзя, весовые категории у нас разные. Надо с вашей родной планеты выбираться, а все Врата под контролем 'акинаков'. Еще раз спрашиваю, ты 'акинак'?
— Да, — выдохнул Федор.
— Хорошо. Меня зовут Асвай Безенгра, командор отряда 'Крепыши Безенгры'.
— Не слыхал о таком подразделении.
— Не мудрено, мы отряд маленький, у меня всего-то два батальона. Нас местный президент нанял по рядовому контракту на полгода, и все это время мы просидели в лесах, непонятно чего выжидая. Думаю, он всех боялся, а нас держал как последний свой резерв. Эгей! — он досадливо вскрикнул. — Знал бы, что такая каша здесь заварится, ни за какие деньги сюда не полез. А всему виной неправильный выбор, 'акинак', и такое в нашем деле случается. Теперь все, надо уходить из вашего мира..
— А как же контракт?
— Договор был подписан с генералом, которого ты убил. Его нет, договора нет. Мы свободны.
— А те, кто с вами был, 'пирамидовцы', они где?
— Разбежались как крысы. Пока мои бойцы за тобой по лесу гонялись, они взяли весь транспорт и по грунтовым дорогам ушли с места боя.
Федор попробовал сменить положение тела, но вновь сильнейшая боль, одновременно в ноге и голове. Парень застонал и попросил:
— Асвай, будь человеком, развяжи веревки и дай обезболивающего.
— Дай слово, что не попробуешь сбежать?
— Ага, мне сейчас только и бежать, со сломанной ногой и контузией на всю башку.
— Да, кто тебя знает, очень уж ты резкий. Клянись!
— Клянусь!
— Итар, подойди сюда, — окликнул командор 'крепышей' кого-то, и от стены приподнялся еще один человек, валявшийся на полу. — Он у тебя автопереводчик украл, — кивнув на своего солдата, пояснил Асвай. — Скотина тупая!
— Виноват, мой господин, — сказал солдат. — Больше не повторится.
— Развяжи пленника и дай ему чего-нибудь обезболивающего, — командор кивнул на Федора.
Наемник достал нож и одним взмахом рассек веревки, связывающие Меченого. После этого он порылся в нарукавном кармашке 'камка' и дал Федору небольшую синюю таблетку.
— Это что? — спросил солдата Толстый.
— Газама, хорошо от всех болей, — ответил тот.
— Поверю тебе, — парень закинул таблетку в рот и начал ее осторожно пережевывать.
Солдат вышел из класса, а Асвай, который, как попавший в клетку тигр, ходил из угла в угол, сказал:
— Ты должен мне помочь, 'акинак'.
— Как?
— Ваш командор, вообще, как, разумный человек?
— Да, нормальный.
— Что думаешь, нас с планеты выпустят?
— Выпустят, вы ведь не враги, а только контракт выполняли. На вас крови нет?
— Здесь, нет, не замарались, и значит, договоримся, а то не хотелось бы умирать вдали от дома.
Прошло несколько часов, окопавшиеся в одной из деревень 'Крепыши Безенгры' сидели на месте и терпеливо ждали, что же будет дальше. Они были на чужой для себя территории, деваться им было некуда, так что оставалось только дождаться того, с кем можно было решить вопрос о своей участи. Наконец, в небе появились боевые вертолеты, а на подступах к селу замаячили танки и бронемашины, прибыла кавалерия отряда 'Акинак'.
Наемники не сомневались ни минуты, выкинули белый флаг и, дождавшись парламентера, майора в форме 'акинаков', вступили в переговоры. Прошло еще минут десять и Федора, погрузив на носилки, потянули к вертолетам, а 'крепышей', предварительно пообещав им неприкосновенность, разоружили и на время оставили в этой же самой сельской школе. Так, для молодого парня Федора Толстова закончилась его стезя карателя и борца за справедливость.
* * *
Планета Земля. Россия. Москва. 21.02.2016.
— Первый пошел! Второй пошел! Третий пошел! — кричал комбат спецназовцев Антонов, провожая Меченых, идущих в первой волне высадки.
Наступила очередь Давы и, подойдя к открытой аппарели, он посмотрел вниз, и рванулся вперед, в эту мутновато-хмарную зимнюю синеву московского неба.
— Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три. Кольцо! — сам себе считает Васька и дергает кольцо. — Пятьсот четыре, пятьсот пять. Купол! — белый купол старого и надежного парашюта Д-6 раскрылся штатно и Дава отключил запасной.
В шестой раз, боец отряда 'Акинак', лейтенант гвардии Василий Давыдов совершал прыжок с парашютом. Предыдущие, все так, учебные, с вертолета, а сегодня все серьезно, самый настоящий боевой, с борта грайянского транспортника 'Зума-7', которые были временно арендованы отрядом для транспортировки и десантирования своих подразделений на Москву.
С генералом Нефедовым представители отряда договорились на удивление быстро. По сути, тот сам ждал, когда хоть кто-нибудь явится к нему и снимет с него ответственность, которую он по запальчивости на себя взял. Генерал дал команду 'отбой!' и тридцать гигантских транспортников 'Зума-7', несущие в своих чревах почти пять тысяч воинов спецназа, кружащие за границами Московской области, устремились к столице.
Блудные дети Земли вернулись домой, неся смерть одним и освобождение другим. В душах их не было сомнений, они шли делать то, ради чего, может быть, и были рождены на свет. Вера в Правду и в свою Силу вела их вперед. Пусть, многие из них не помнили и не знали великого прошлого, но они творили славное настоящее, поступая так, как должно человеку и как должно настоящему 'акинаку'. Иди вперед! Не отступай! Не гни спины! Ты воин! Ты лучший! Этому их учили в учебных центрах отряда и, сегодня, им предстояло это доказать. Не кому-то, а самим себе, ибо настоящий человек всегда сам себя судит и оценивает.
Меченые — острие 'Акинака', шли первыми, в самое пекло, на Красную площадь и Кремль. Их было немного, но противостоять им не смог бы никто. Первый взвод Ордена — его элита, все сплошь в силовых доспехах пасынков богов, уже были на земле и вели бой, следом шли остальные Меченые, не имевшие подобной защиты, а только удобный и прочный бронепластовый доспех. За ними десантировался спецназ Кости Аленина, следом бойцы УВР и УВКР, отдельный батальон ВДВ, а последними, должны были приземлиться 'шипы', каратели СБ.
Дава взглянул вверх, все небо было в куполах. Красота. Затем он посмотрел вниз, там было нечто невообразимое, где-то вдали виднелись толпы народа, которые шли по улицам столицы и сметали все, до чего только дотягивались, неся хаос и разрушения родному городу. Горели автомашины, дымилось несколько высотных домов, была слышна заполошная стрельба и взрывы. А под самыми ногами Давы, на Красной площади и в Кремле, было практически безлюдно и, только кое-где, вспыхивали злобные прерывистые огоньки. Это охрана президента, его особо верные псы из 'Пирамиды', те самые, которые не разбежались и готовы были драться до конца, потому как иного выхода у них не было. Пощады им никто
