Выход оставался единственным — немедленно штурмовать «логово», не дожидаясь условленного с Зарембой часа, без предварительной разведки и подготовки.
Оставленного под землей и уже «похороненного» Тимоху наконец дозвались по рации и получили в ответ матюги, за то что бросили его в катакомбах одного и не идут на выручку. По его наблюдениям, пришельцы закрыли внутреннюю стальную дверь в галерее и затихли: то ли ждут штурма, то ли вообще исчезли из подземелья. Дверь со стороны Тимохи открыть можно, однако идти одному опасно.
Поспелов приказал ему уйти от двери, попытаться открыть люк, выходящий в ангар, и ждать внизу следующей команды, находясь постоянно на связи. Витязя он отослал к вентиляционной шахте, выходящей из командного пункта на склоне сопки, с задачей разобрать каменный завал над решеткой и подготовить вход в бункер с этой стороны. Возможно, из подземелий аэродрома были еще какие-то выходы на поверхность, но сейчас искать их уже было поздно.
Сам он пробрался в ангар и встретился с Азарием. Десантура безбоязненно и почти открыто стояла у входа в галерею и перешептывалась с Тимохой, сидящим внизу под железной лестницей. Если тут кругом была сигнализация, то беспечность «драконов» казалась по крайней мере подозрительной. Наверное, и в самом деле спали после ночной работы разведчик Тимоха был уверен в этом. Он считал, что под землей всего не более десятка человек, причем только два вооруженных охранника в камуфляже. Остальные — в черной и белой униформе и скорее похожи на ученых, чем на бойцов. Возможно, все так и было, но сколько «драконов» прилетит со всех концов «треугольника», как только начнется штурм и из бункера подадут сигнал тревоги? По наблюдениям Витязя, летающие охранники появлялись из разных точек пяти квадратов, разбросанных, по «треугольнику», на первый взгляд, без всякой закономерности.
Поэтому штурм «логова» следовало провести в считанные минуты, ибо потом придется отражать нападение с воздуха.
А в руках не было даже приблизительного плана помещений и ходов подземного командного пункта. Лезть в эти катакомбы приходилось вслепую. Предчувствуя скорую развязку, десантура хорохорилась, намереваясь взять «логово» без выстрела, а весь гарнизон живьем, но Поспелов просил захватить в плен хотя бы одного, и желательно, «дракона» в униформе.
У Витязя все было готово, верхнюю решетку он вынул без труда и шума, однако на дне шахты оказался совершенно целый вентилятор с мелкой решеткой, хорошо видимой сверху. Проникнуть не слышно в бункер нечего было и думать. Тут же, у шахты, наскоро изготовили заряд из ручных гранат и пластиковой взрывчатки.
Прежде чем забросить его вниз, Поспелов запросил готовность десантуры она ждала сигнала, сосредоточившись у стальной двери в галерее.
Взрыв дохнул из шахты ослепительным огнем, словно из орудийного ствола, и сразу же повалил дым, Георгий спустил ноги в устье и поехал вниз, притормаживая о стенки спинной и руками. Вдруг возникшей тягой выбило дымную пробку — десантура открыла дверь, — и где-то в глубине катакомб густо затрещали выстрелы. Обдирая плечи, Поспелов рухнул вниз, угодил ногами в искореженное железо. Витязь съехал сверху и чуть не сел ему на шею. Георгий выпустил очередь в темноту и на мгновение включил фонарь, чтобы сориентироваться. Луч выхватил исковерканные взрывом доски, белые алюминиевые конструкции и серые, в потеках, стены. Впереди что-то мелькнуло ив тот же миг ударила густая очередь.
Поспелов прыгнул в сторону, нащупал бетонный выступ — что-то вроде пилястра — и, укрывшись за ним, толкнул ногой по полу включенный фонарь. И пока он катился, Витязь прочесал из автомата все помещение. Двух «драконов» срубил возле двери, а третий метнулся в темный угол и налетел на жестяной вентиляционный короб.
Поспелов ударил его по ногам и, не давая опомниться, одним прыжком настиг и сбил на пол. Раненый «дракон» потянулся к выпавшему автомату, но в тот же момент был припечатан к бетону. Витязь подхватил фонарь, распахнув ногой дверь, забросил его в следующее помещение и запустил туда же длинную очередь — молодец, тактику боя в темноте схватывал на лету.
Навстречу ему по невидимым подземельям гулко разносился крутой мат десантуры, как опознавательный знак, и короткие всплески перестрелок. Через минуту частый дребезг «драконовских» автоматов смолк, еще пару раз стрекотнул «Калашников», и стрельба вообще прекратилась.
Под бетонными сводами остались лишь человеческие голоса и густой запах сгоревшего пороха.
— Все, что ли? — удивленно спросил бывший пилот Ситников, заскакивая в двери. — Там уже наши идут!
Поспелов ремнем от автомата скрутил руки пленному и оставил лежать на полу.
Ноги «дракона» оказались прострелены в трех местах и штанины белой униформы краснели от крови. Витязь снял со своего пояса жгут, помог перетянуть ноги выше колена.
— Еще раз прочесать все помещения! — приказал Георгий вывалившей из- за угла десантуре. — Ищите выходы! И смотрите, есть ли раненые!
Лучи фонарей закружились по стенам и потолкам, загремело какое-то железо, что-то падало с грохотом и звоном: десантура делала-зачистку и от радости готова была перевернуть все вверх дном.
— Ну-ка скажи им, чтобы аппаратуру не били! — крикнул Витязю Поспелов.
Он не отходил от пленного ни на шаг, а ворот униформы вырезал ножом вместе с круглым креплением для скафандра. Похлопал по щекам, спросил по-английски:
— Как ваше самочувствие? «Дракон» уворачивал лицо от света фонаря и молчал.
Десантура продолжала греметь где-то в глубине подземелий, похоже, выламывала деревянные перегородки, срывала доски со стен — искали замаскированные выходы.
Отсек с вентиляционной шахтой использовался «драконами» под жилье: опрокинутые и разбросанные взрывом узкие кровати, пластмассовая посуда, тряпье, ребристая решетка отопителя, откуда вытекает маслянистая жидкость. А в помещении за дверью оказалась наполовину демонтированная электронная аппаратура, представляющая собой некий специализированный комплекс, назначение которого на первый взгляд определить было не так-то просто. Витязь ворошил штабель пустых пластмассовых коробок, среди которых можно было спрятаться либо прикрыть ими запасной выход.
Ничего не нашел и вернулся к Поспелову. И тотчас в дальнем отсеке командного пункта послышался злой мат и рев десантуры, застучали очереди, захлопали взрывы гранат из подствольников. Оставив Витязя с пленным, Георгий побежал на звуки боя, и покарыскал по галереям и переходам, перестрелка утихла, доносилась лишь ругань, грохот железа и топот ног. Навстречу выскочил Тимоха, готовый разрядить автомат — пришлось прыгнуть к стене и осветить себя фонарем.
Десантник плакал зло, бесслезно, однако при этом то и дело утирал лицо окровавленными руками.
— Что произошло? — на ходу спросил Поспелов.
— Уроды! Двоих наших!.. Из-за угла, падлы!.. Шурка уже готов, а Лобан умирает…
— Пленные есть?
— Мы их в плен не берем…
— А я приказал — брать! — зарычал Георгий.
— Они двоих наших! — широко разевая рот, чтобы не всхлипывать, прокричал Тимоха и заткнулся.
Азарий возился с умирающим десантником: удерживая его на коленях, пытался сливать бегущую изо рта кровь и тем самым дать еще раз вздохнуть. Грудь Лобана была разворочена очередью, из раны торчали лоскутья тельняшки. Рядом лежал Шурка, почти перерубленный
