стакана и прислушался к своим ощущениям: – Пока вроде сыт… Но с другой стороны, мы никуда не спешим, разве что поспать. Но какой сейчас сон? Значит, можно беседовать и дискутировать прямо здесь. А значит, с радостью жду указаний на новый вектор наших поисков.
– Увы! Вот как раз по этому вопросу я в данный момент и нахожусь в страшном затруднении, – признался Бокед. – Но меня очень воодушевляет тот наш эксперимент с рисунком, когда мы оба выставили почти одинаковые баллы по увиденному и по утверждениям госпожи Монро. Значит, если и дальше рассуждать логически, нам следует гораздо больше доверять своему наитию. Не правда ли?
– Несомненно!
– А в конечном итоге – и друг другу. Правильно?
– И тут спорить с моей стороны будет сущей бессмыслицей.
– Тогда… – сделал короткую паузу Чарли, – попробуйте вы, Сергей, представить себе самую важную задачу поисков для меня на ближайшие полчаса.
Академик всей своей мимикой дал понять, насколько для него подобное задание невыполнимо. Даже руками развел и головой замотал:
– Насколько я знаком с собственными фантазиями – на такое они не способны. Еще ни разу в своей жизни не смог предсказать нечто эдакое. Например, что вон тот бегущий человек упадет метров через пятнадцать – двадцать.
Два взгляда проследили за служащим, который трусцой выбежал из столовой. Понятно, что тот не упал. Но мысль англичанину понравилась.
– А у меня вот иногда нечто подобное случается. Могу продемонстрировать.
– Зачем? – искренне удивился Сергей Николаевич. – Я вам и так верю. Может, сразу к делу?
Не станет же он и свои секреты раскрывать полностью! А вот тратить время на политесы и показушные эксперименты не следовало в любом случае.
– Так даже проще! Так вот, постарайтесь не удивляться, но я уверен, что если вы, Сергей, постараетесь, то обязательно обнаружите разрушитель! – Он немного посидел молча, почти прикрывая глаза, а потом стал продолжать с какой-то маниакальной сосредоточенностью и длинными паузами между предложениями: – И очень скоро. Может, уже в течение ближайших тридцати минут. Мало того, вы можете догадаться об этом, не выходя из этой столовой. Ха! И не вставая с места! Забавно… и невероятно! Вам в этом помогут воспоминания. Воспоминания юности. Нет, уже зрелой молодости! Точно! Вам тогда было… лет… года двадцать три…
К середине этого монолога к их столику приблизилась Лилия Монро и теперь зачарованно прислушивалась к англичанину.
Наконец он не выдержал и ухватился пальцами за виски.
– Уф! Что-то голова раскалывается, все-таки устал сильно.
Тогда как Сергей сидел, словно окаменев, ощущая, как по его спине и по всему телу прокатываются мурашками волны озноба, возбуждения и мистического страха. Остекленевший взгляд его застыл на подошедшей женщине, а сознание бешено металось в воспоминаниях указанной давности. Он поверил каждому слову впавшего в полутранс великого сыщика и, кажется, даже догадался о самой главной тайне коллеги по команде. Но сейчас ему было важно проследить, а затем и отыскать то нечто, которое связывает период жизни в двадцать три года и пребывание именно вот здесь, в Пентагоне. Страшно важно было не упустить ту туманную, мелькнувшую по краю сознания ниточку, вернее, самый ее кончик, поймав за который и потянув можно добраться и до нужного клубочка.
Сделать это оказалось очень трудно.
Настолько трудно, что окружающая действительность смазалась размытым пятном перед глазами, а губы стали непроизвольно шептать вслух:
– Что?! Ну что такого важного я мог пропустить в двадцать три года? Серые будни с самого начала года. Учеба, работа, защита диплома, опять работа. Потом… Евгений… его болезнь. Неужели с ним что-то? Но там тоже была сплошная рутина. Нет, что-то другое. Ага! Вновь на работе! Институт! Вот-вот. Первая командировка на две недели на теплоходе по Черному морю. И там было всего столько… Потом опять Москва. Нет, стоп! Проскочил! Неужели в море? Ага, близко… совсем близко. Чем мы там занимались? Кошмар, сколько тогда нового узнал! Точно! Что-то связанное с моим удивлением…
И словно в немом кинематографе, замедленно движущаяся картинка: молодой Чернов и третий помощник капитана стоят в кают-компании и весело о чем-то переговариваются. Перед ними раздаточная линия, за которой кок накладывает в тарелку приготовленную солянку и протягивает помощнику. Тот ставит ее на поднос. Вопросы, ответы. Неожиданное удивление в памяти Чернова: «Как интересно! А ведь этого я и не знал, хотя так просто и логично». А потом… Нет! Конец ниточки явно в том самом удивлении! Что?! Что за вопрос?! Почему память показывает только изображение?!
И словно по требованию возмущенных киношных зрителей, оператор включает звук, а вся сценка идет в повторе:
– Горячая солянка! Что, кок ее прямо тут и варит?
– Зачем же! – возражает помощник капитана. – Вон там у него за спиной камбуз, горячий пар подведен к котлам и кипятит что угодно. Но и сюда, к раздаче, подведена трубочка с паром. Очень удобно: и горячее, и ни при каких обстоятельствах не подгорит.
Опять мысли стали четкими, чуть ли не осязаемыми: «Отлично! Значит, главную нить ухватил, теперь подтягиваем: там камбуз и здесь кухня! Там кают-компания – здесь столовая! Там пар, а тут… хм… может, и пар, хотя, скорее всего, электричество. Дальше… Там туристы, тут… Да что такое?! Опять назад? Ладно. Там коки, тут повара… Не то. Там котлы и тут котлы… Ближе! Там система пара, вот!!! Система! Единая система обогрева! И котлы!!! Кружочки!!!»
Тело само дернулось, вскакивая на ноги. Горло перехватила спазма прозрения. Стало трудно дышать от пришедшей уверенности, что догадка правильная. Но пятна перед взором не исчезали, а после короткого зажмуривания и вообще превратились все в тот же хорошо знакомый, желанный образ идеальной женщины. Причем теперь уже никаких сомнений не оставалось, кто она такая и что именно она является единым целым с мадемуазель Монро.
Наверное, именно поэтому непослушные губы прошептали еле слышно:
– Лилия, вы прекрасны! Вы божественны!
– Что? Что вы сказали?
Как ни был голос прекрасен и божествен, но картинка окружающего мира сменилась: прямо перед Черновым стояла толстая, обрюзгшая женщина, с какой-то тревогой и изумлением пытающаяся заглянуть ему в глаза, непроизвольно дергая его за рукав рубашки. Калейдоскоп сказочных красок рухнул, видение изменилось, хотя задумываться об этом не было ни сил, ни желания, потому что в сознании твердо билось пойманное в сети воспоминаний и логики озарение:
– Нашел! Понял! Вспомнил! – После чего Сергей Николаевич опустил взгляд на продолжающего сидеть, но страшно побледневшего Бокеда и выпалил без остановки: – Здесь четыре зала квадратом. В каждом линия раздачи с внутренней стороны. В центре кухня с огромными котлами, в которых варится пища. Котлы круглые и являются как бы стержнями всей установки. Раздаточные линии, соединенные с котлами в единую систему, – это как раз и есть эти самые отсекатели. А может, и направляющие для разрушения гравитации. Или как вы там их назвали. Не суть важно. Но! Чарли! Лилия! Я почему-то уверен, что разрушитель за вашими спинами. И масштаб! Чувствую, что он тоже сходится!
Потому что только он стоял лицом к внутреннему периметру.
Развернулись и его коллеги, молча уставились на совершенно мирные и самые простейшие, по человеческим понятиям, агрегаты.
Минуты три просто стояли и смотрели. Перебирали в голове варианты. И логически пытались перенести схему всего увиденного на приблизительно угаданный рисунок страшного устройства. Все сходилось даже без лишних споров, диспутов или обсуждений.
Еще через минуту Монро достала свой телефон из сумочки, сосредоточенно выбрала нужный номер и связалась с директором ЦРУ.
– Господин Панетта. – Она нервно сглотнула, хотя на той стороне связи, кроме «да?», ничего больше не слышалось. Кажется, невиданное напряжение улавливалось собеседником только по одному голосу. – Похоже, что мы нашли что требовалось.
