кроме боли. Зато наш брак будет прочным, потому что он основан на разумных принципах: уважении друг к другу и богатстве, чтобы прожить в роскоши. И всю любовь, что таится в наших сердцах, мы отдадим детям.
Ничего не ответив, Куинтон вытер щеки девушки белоснежным платком. Да и чем ее утешить? Очевидно, она горячо любила брата, и даже сейчас, три года спустя после его смерти, ее рана так и не зажила.
— Эта утрата и стала причиной того, что ты научилась распоряжаться своими средствами? — спросил он наконец.
— О нет. Я интересовалась отцовскими делами едва ли не с детства. Мы с Джеймсом Люсианом даже соревновались, кто получит больше прибыли. Обычно результаты получались одинаковыми, хотя нужно признать, что я более расчетлива. К сожалению, мой брат всегда больше слушался своего сердца, нежели головы, и позволял эмоциям брать над собой верх, что и привело его к гибели.
— Когда ты приедешь в Хантерз‑Лейр? — поспешил сменить тему герцог, чтобы еще больше не расстроить Аллегру.
— Когда архитектор и подрядчик меня заверят, что в доме вполне можно жить. Судя по отчетам, мы встретимся уже через несколько недель. Твои друзья живут неподалеку?
— Да, поместье Астона всего в часе езды, а очаровательный домик Дри совсем рядом. Буду рад сопровождать тебя на обе свадьбы.
— Боюсь, мы дадим пищу злословию, если я приеду в Хантерз‑Лейр до венчания. Тебе это будет очень неприятно? — озабоченно спросила Аллегра.
— Нисколько, — засмеялся герцог. — А тебе?
— Ни в малейшей степени.
— Мы и в самом деле прекрасно подходим друг другу, — заключил Куинтон.
— Похоже, что это так, — согласилась Аллегра, смело целуя его в щеку. — Похоже, что так.
Утро после свадьбы Сирены выдалось таким же солнечным, что и накануне. Венчание леди Эббот и лорда Моргана было назначено на девять утра, в большой гостиной. Затем, после завтрака в узком кругу, семейство отправлялось в путь, хотя раньше предполагалось провести в Лондоне еще один день. Герцог должен был проехать с ними значительную часть пути, прежде чем свернуть с большой дороги на проселочную, ведущую в Хантерз‑Лейр. Аллегра была рада, что отец решил немедленно покинуть столицу. Ей не терпелось поскорее оказаться дома, хотя без Сирены там будет совсем одиноко.
Ей показалось, что Сирена как‑то изменилась. Она и Оки прибыли без четверти девять. Лицо новобрачной светилось счастьем. Молодые люди не отходили друг от друга и обменивались нежными взглядами. Сирена никого, кроме Оки, не замечала, что казалось Аллегре крайне неприличным и немало ее смущало. Кроме того, ее очень обидело явное невнимание подруги.
Вскоре приехал священник. Огастес Эббот проводил мать в гостиную. Олимпия была в платье из небесно‑голубой парчи, Русые волосы были забраны наверх, и только единственный локон свешивался над левым плечом. Прическа была украшена крошечным кружевным воланом. В руке невеста несла бутоньерку из пунцовых роз, перевязанных голубой и серебряной лентами. Лицо Олимпии сияло тихой радостью. Сын подвел мать к лорду Моргану, сегодня особенно элегантному в темно‑синем фраке и панталонах. Церемония началась.
Аллегра огляделась. Гостей было мало: только лорд и леди Беллингем, выступавшие в роли свидетелей, и герцог. Кроме того, в гостиной собрались члены семьи: Сирена и Оки, леди Шарлотта и Гасси и, разумеется, Аллегра. Она рассеянно слушала слова священника, думая о том, каким счастливыми выглядят кузина с мужем и отец с мачехой. Они любят друг друга…
Даже на губах Шарлотты играла нежная улыбка. Ее затянутая в перчатку рука покоилась на руке мужа. Сегодня она смотрела на свекровь без обычной неприязни. Аллегра могла бы поклясться, что в глазах у леди Беллингем стоят слезы: недаром она постоянно прикладывала к ним батистовый платочек. Что это с ними? Неужели все вокруг влюблены?
Любовь — такое неопределенное чувство и к тому же совершенно ненадежное. Сколько терзаний оно причиняет людям!
Кому как не ее отцу знать об этом?
Церемония завершилась. К удивлению Аллегры, ее отец обнял жену и крепко поцеловал. Новая леди Морган мило покраснела, когда присутствующие дружно захлопали в ладоши. Аллегра быстро подошла к новобрачным и расцеловала тетку и отца.
— Желаю вам большого счастья! — искренне воскликнула она.
— О, дорогая, — всхлипнула Олимпия, тоже целуя ее, — я всегда считала тебя дочерью, и наконец ты ею стала на самом деле.
Они отправились в столовую, где уже был накрыт стол.
Сегодня повар предложил гостям кусочки цыпленка в винно‑сливочном соусе, завернутые в тонкие блинчики, яйца‑пашот, деревенскую ветчину, жареный бекон, форель, посыпанную укропом и сбрызнутую лимонным соком, молодой салат‑латук, очень понравившийся Аллегре, и теплый хлеб. На десерт были поданы клубника со взбитыми сливками и небольшой свадебный торт с глазированными фруктами. Из вина разливали только шампанское.
Первыми уехали Сирена и Оки, отправлявшиеся в свадебное путешествие. Лорд и леди Беллингем ретировались в свой сельский дом в Оксфорде. Маркиз и маркиза Роули решили вернуться в свое поместье. Настал черед семейства Морган.
Аллегра предпочла ехать верхом.
— Не хочу сидеть в карете с новобрачными, — пробормотала она герцогу. — Просто стыдно на них смотреть. Они еще хуже Сирены и Оки! Я чувствую себя пятым колесом в телеге.
— Так оно и есть, — кивнул он. — Они влюблены, только и всего.
— Любовь! — фыркнула Аллегра. — Трудно поверить, что отец на такое способен! Казалось бы, мама излечила его от этих глупых эмоций раз и навсегда.
— По‑видимому, нет, — развел руками Куинтон.
— К счастью, я скоро приеду в Хантерз‑Лейр, — вздохнула Аллегра. — Вряд ли я смогу все лето наблюдать, как они милуются. В конце концов, оба они уже не первой молодости.
— Мне говорили, что любви покорны все возрасты. Твой отец и его жена сначала были давними друзьями, поэтому их любовь самая крепкая. Кроме того, твоя мачеха — женщина высоконравственная. Вряд ли она пойдет по пути твоей матушки. Впрочем, и ты тоже, — заверил герцог.
— Почему ты так уверен? — удивилась Аллегра, втайне опасаясь, что и с ней может случиться нечто подобное тому, что выкинула ее мать.
— Потому что ты тоже девушка порядочная. Думай я иначе, вряд ли сделал бы тебе предложение, несмотря на все твое состояние. За всю историю нашей семьи никто из моих родственников не запятнал себя скандалом. Я тоже не буду исключением. Пусть твое богатство и стало основной причиной для заключения нашего брака, но для меня очень важна и репутация невесты. Несмотря на твою дружбу с молодым Таннером, я знаю, что ты целомудренна и чиста.
Город остался позади. Конь Аллегры шарахнулся в сторону, испугавшись проезжавшей телеги, но она не выпустила из рук поводья и сумела успокоить животное. Ее щеки заалели.
Жених говорил о ней как о выставленном на продажу товаре.
Да, в сущности, так оно и было.
Крошечный огонек неприязни к герцогу загорелся у нее в груди, но девушка усилием воли загасила его. Она сделала прекрасную партию и уезжает из Лондона с триумфом. Ее брак — самый блестящий за весь сезон. Да что там за сезон — за последние десять лет, если верить леди Беллингем.
— Тебя задели мои откровенные речи? — спросил герцог, заметив выражение ее лица.
— Немного, — призналась она. — Но не твоя прямота меня беспокоит. Просто я никогда не была предметом подобных бесед.
Куинтон сдержал усмешку. Аллегра поистине чистосердечна и в то же время излишне стыдлива и
