Однако ситуация изменилась необратимо. И не только потому, что возросла мощь французов. Пребывавший в Лондоне молодой король Генрих VI, чуть было не воцарившийся и во Франции, правителем оказался слабым - не такому было противостоять натиску возрождающейся нации. В результате дворцовых интриг с континента был отозван Ричард Йорк, опытный наместник и полководец. В его «Вольный стрелок» отсутствие французы захватывали город за городом. Последний успех англичан относится к 1452 г., когда Джон Тальбот отбил обратно Бордо. Но уже на следующий год он погиб в проигранной битве. Вскоре французы снова были в Бордо, и этим закончилась Столетняя война (длившаяся 116 лет).
У англичан во Франции остался только Кале. А у себя дома им теперь предстояло испить свою порцию кошмара: назревала дикая междоусобица Алой и Белой розы (Ланкастеров и Йорков). А зачин этого бедствия был связан с полным помешательством государя Генриха VI - неспроста же он был внуком Карла VI Безумного.
Свои последние годы Карл VII провел под лозунгом «седина в бороду - бес в ребро». Впрочем, с этим бесом король не расставался всю жизнь.
С молодых лет самой большой его страстью была голубоглазая блондинка, помянутая уже Агнесса Сорель - та самая, которая осталась самого лучшего мнения о Жанне д'Арк.
Агнесса была фрейлиной королевы Марии Анжуйской. Ее красоту не оставил без внимания даже папа римский. «У нее было самое прекрасное лицо, которое только можно увидеть на этом свете», - отзыв святого отца.
Став фавориткой, неотразимая блондинка заполонила очень большую долю любвеобильного королевского сердца. Однажды королева была шокирована, увидев свою фрейлину разгуливающей по дворцовым залам с обнаженной грудью (государыня не могла еще знать, что это не обнаженная грудь, а декольте - Агнесса Сорель была его изобретательницей). Потом та забеременела и благополучно родила (всем своим четырем дочерям от Агнессы Карл, к негодованию членов королевского семейства, присвоил родовую фамилию Валуа). Но Мария Анжуйская оказалась женщиной выдержанной и мудрой. Она сделала мужнину любовницу своей лучшей подругой, неразлучной спутницей на охоте и на прогулке, самой доверительной собеседницей. А поговорить с ней было о чем - наряду с редкостной красотой, Агнесса славилась умом.
А еще внутренней раскованностью и изобретательностью. Она осчастливила человечество не только декольте. Длинный шлейф у платья, который служители церкви окрестили «дьявольским хвостом», тоже ее выдумка. И с монополией знатных кавалеров на ношение бриллиантов тоже покончила Агнесса: следуя ее примеру, в искрящемся убранстве защеголяли все дамы.
Но она же в 1449 г., будучи беременной, прискакала в военный лагерь в Нормандии, чтобы предупредить своего возлюбленного о готовящемся на него покушении. Этот поступок стоил ей жизни: в Париж Агнесса Сорель вернулась совершенно больной и вскоре скончалась.
Карл был в страшном горе, и утешение обрел только в сестре Агнессы - Антуанетте Сорель. Чтобы всегда быть рядом с этой новой усладой своего сердца, государь выдал ее замуж за своего друга и поселил молодоженов во дворце. ^ -зН 363 Не *
Потом у короля опять забегали глазки, и Антуанетта, чтобы не остаться не у дел, стала очень толково подбирать для него гарем из прелестнейших девиц. Так он и переезжал со всей этой оравой из замка в замок, а подданные мучились сомнением: не тронулся ли и этот умом.
Жизнь стареющего короля сильно омрачали отношения с сыном, дофином Людовиком - молодым человеком целеустремленным и от избытка сыновней любви не страдающим. Дофин с самых юных лет не расставался с намерением досрочно занять отцовское место. Об одном заговоре мы уже упоминали, а он не был единственным. Людовик вел даже тайные переговоры с англичанами. В 1456 г. король двинулся на Дофине с войском, но сын сбежал в Бургундию и оставался там до самой смерти Карла. Тот подумывал, не объявить ли наследником другого сына, но на такую крутую меру не решился.
Конечно же, и неумеренность в области чувств, и сложности с сыном, а возможно и наследственность не могли не сказаться на душевном здоровье пожилого человека. У него появился постоянный страх, что его хотят отравить, перешедший в манию. Король почти перестал принимать пищу, и ходили слухи, что он в результате уморил себя голодом.
В ЭПОХУ ВОЗРОЖДЕНИЯ
ЛЮДОВИКИ - домовитый лис
Дофин Людовик нашел убежище в Бургундии. Герцог Филипп Добрый принял беглеца необычайно радушно, отвел ему поместье, назначил немалое содержание для него и его двора - 6 тысяч ливров ежемесячно. И попросил своего сына Карла Смелого (1433-1477 гг.) всячески опекать гостя.
Карлу, похоже, Людовик не понравился. Ну что же, бывает. Сам он был единственным сыном от брака Филиппа с Изабеллой Португальской (у герцога было еще несколько незаконнорожденных отпрысков. При снисходительном отношении западного общества к подобным детям больших сеньоров не стоит удивляться, что один из них носил титул «Бургундского бастарда», а другой даже «Великого Бургундского бастарда»).
Сыном любимым, 1* вряд ли могло быть иначе: хорош собой, умен и настоящий рыцарь. Любил охоту, турниры, придворный блеск. Бесстрашен, честолюбив, горд, честен, тверд в преодолении трудно- Герцог Бургундский стей (жалоб от него никогда не слышали), Филипп Добрый за редкими исключениями великодушен. Бывал вспыльчив, упрям - так разве это недостатки для рыцаря? Не очень рвался стать помощником отцу - и это не к спеху. Вот то, что не всегда прислушивался к разумным советам - это для наследника престола похуже. ^ фо§ 365 к
Людовик (1423-1483 гг.) - на десять лет старше, за плечами уже немалый и сложный жизненный путь. На котором успел и набраться разносторонней житейской мудрости, и на деле проявить свою незаурядную личность.
Отличился противостоянием отцукоролю: в 11 лет впервые был втянут в заговор, потом сам плел их, даже готовил покушения. Себе на уме: хитер, научился притворяться и скрывать переживания (житье в изгнании, при чужом дворе чему хочешь научит - тем более, что отец постоянно требовал его выдачи). Рыцарских забав и вообще шумных празднеств не любил, одевался очень скромно. Карл Смелый Но был человеком необычайно жадным до жизненных впечатлений - не любителем эффектного, а внимательным и вдумчивым созерцателем всего и вся, в том числе и самого вроде бы заурядного.
Свидетельство мемуариста де Коммина, человека, близкого к Людовику: «Когда он был в раздумье, при этом вид у него был такой, что людям, его не знавшим, он мог показаться странным и его можно было принять за недоумка, но поступки его свидетельствовали об обратном». Пребывая в таком вот странноватом состоянии, Людовик, похоже, создал для себя глубокую концепцию сути человеческой, что очень помогало ему при общении с конкретными людьми.
Слишком уж они были разные, Карл и Людовик - разве что оба люди начитанные. И кто бы тогда подумал, что в будущем их противостояние станет одним из ключевых в европейской истории, и победи в нем не Людовик, а Карл, - что было вполне вероятно, - возможно, мы жили бы сейчас в несколько ином мире.
