типографий запрещенных газет. Быстро сорганизовалась национальная гвардия, распущенная еще в 1827 г., но члены которой сохранили оружие. Они принадлежали в основном к буржуазии: в эти дни работодатели и работники плечом к плечу сражались против правительственных войск. Здесь же были и ветераны наполеоновских войн, и уличные мальчишки. Одним из предводителей восставших был республиканец генерал Кавеньяк, сын депутата конвента.
Маршал Мармон - тот, что сдал Париж в 1814 г., бросил на восставших регулярные части. Но узкие парижские улочки уже были перегорожены огромными баррикадами - таких не видели двести лет, со времен Фронды. В жарких боях погибло около 800 участников восстания и около 200 солдат королевской армии. Многие военнослужащие не соглашались стрелять и переходили на сторону народа. На третий день восстания, 29 июля был взят дворец Тюильри, над которым взвилось трехцветное знамя. Бои прекратились.
Спешно образованное «для охраны безопасности лиц и собственности» временное правительство обосновалось в ратуше. Оно возложило командование национальной гвардией на Лафайета - то же самое сделал и Людовик XVI сорок лет назад. Еще обратим внимание: и Лафайет, и Мар-мон, оба объявленные Наполеоном изменниками в его завещании, оказались теперь во главе вооруженных сил, стоящих по разные стороны баррикад.
Карл X, проведший все эти дни в бездействии в пригородном дворце в Сен-Клу (не совсем в бездействии - он там охотился), решился пойти на мировую. Он отправил в отставку Полиньяка, отменил все приведшие к взрыву указы и назначил «наместником королевства» герцога Луи-Филиппа Орлеанского. Свобода, ведущая народ (Делакруа)
Но тот уже получил это назначение от временного правительства. Явившись в ратушу, Луи-Филипп обнял Лафайета и принял от него трехцветное знамя. Объятие происходило у раскрытого окна на глазах у толпы и имело немалое политическое значение. Дело в том, что все эти дни большинство рабочих и студентов считало, что сражается за республику. Теперь же, когда народ сошелся к ратуше, многие были уверены, что сейчас произойдет ее провозглашение, а генерал Лафайет станет президентом. Но после увиденной сцены братского единения к крикам «Да здравствует Лафайет!» добавились «Да здравствует герцог!» - и богатая буржуазия вкупе с депутатами палаты без труда добились того, чего хотели - сохранения монархии. Чрезмерное потрясение устоев им было ни к чему.
2 июля Карл отрекся от престола в пользу своего внука герцога Бордоского (родившегося, как помним, через несколько дней после убийства его отца). Но всерьез этот акт никто не воспринял. К власти пришел король из Орлеанского дома - хоть и входившего в династическую систему Бурбонов, но многие члены которого были оппозиционны правящим государям. Луи-Филипп (1773- 1850 гг., правил в 1830-1848 гг.) свои королевские регалии получил от палаты депутатов, а в ее лице - как бы от французского наро* NN 683 ИИ * да. Тогда как прежние владыки всегда подчеркивали божественную природу своей власти.
Отрекшийся Карл X отбыл на Британские острова. Там он провел 2 года. Затем ему и его близким оказал гостеприимство австрийский император Франц (все тот же «дедушка Франц») - он предоставил Бурбонам часть дворца в пражском Граде. Скончался король в 1836 г. от холеры в возрасте 79 лет.
Под воздействием июльских событий в Париже произошла революция в Бельгии. Она закончилась отсоединением от Голландии и обретением независимости. В Брюсселе воцарилась Саксен-Кобург-ская династия, здравствующая и поныне.
ЛУИ-ФИЛИПП - КОРОЛЬ БУРЖУАЗИИ
Это был интересный человек. Для короля - просто необыкновенный. Когда под старость лет ядовитые газетные карикатуристы стали уподоблять его монаршую голову груше, Луи-Филипп ехал однажды в коляске (а не в карете) - и вдруг увидел мальчугана, который, пыхтя, силился изобразить нечто подобное на заборе. Государь немедленно пришел к нему на помощь - и вышло неплохо.
Никакого подобающего аристократу честолюбия, никакого чванства. Было в кого. Его отец в революцию был одно время любимцем толпы, состоял в завсегдатаях якобинского клуба. Даже получил прозвище «герцог Эга-литэ» - то есть «Равенство». Так и стал писаться в официальных документах: «Филипп Эгалитэ».
Сынишку своего Луи-Филиппа тоже воспитывал в демократическом духе - еще при проклятом абсолютизме. Тот не только выучил несколько иностранных языков и получил обширные познания в разных областях, - но еще и зачитывался Руссо и проникся любовью к простым радо -Л стям жизни. А ведь был «принцем крови» - не только как член Орлеанского дома, но и как прямой потомок Людовика XIII.
В 1791 г. восемнадцатилетний юноша стал офицером, через год был произведен в бригадные генералы. Шел третий год революции, но принцам еще была открыта зеленая улица к чинам. К тому же Луи-Филипп действительно отличился в нескольких сражениях, в том числе при Вальми.
Но весной 1793 г., после измены генерала Дюмурье, в армию пришел приказ о его аресте. Луи-Филипп узнал об этом и успел перебежать в неприятельский стан - а то бы не миновать ему гильотины. Как не миновал ее его отец, «герцог Эгалитэ».
Однако в эмигрантские формирования принц крови не вступил. Он несколько лет странствовал по швейцарским кантонам - родным местам кумира его отроческих лет Руссо. Одно время учительствовал там. Дальнейший его маршрут прошел по Германии, Дании, Норвегии (не устрашился и студеной Лапландии), Швеции.
Когда оказался в Гамбурге, получил предложение от Директории: он покидает Европу, а французское правосудие (по-прежнему революционное) освобождает из тюрьмы его мать и двоих братьев. Принц не мог не согласиться и перебрался в США, где тоже проявил неусидчивость - сменил несколько городов.
В 1800 г. Луи-Филипп прибыл в Англию и принял отцовский титул - стал герцогом Орлеанским. Спустя несколько лет обрел пристанище на Сицилии - ее уберег от Наполеона английский флот. Там Луи-Филипп в 1809 г. женился на дочери сицилийского короля Фердинанда I - Марии Амалии. Сделал это тоже не очень по-королевски - по большой любви, а не по расчету. Сицилианка родила ему десять детей.
После возвращения Бурбонов обосновался с семейством в парижском Пале-Рояле - исконном родовом достоянии принцев Орлеанского дома. Но стал вести жизнь не придворного высшего разряда, как мог бы, а человека делового - вскоре стал одним из крупнейших в стране землевладельцев. Чуждался излюбленной аристократами охоты, редко бывал в церкви, в опере - почти никогда (по словам Виктора Гюго - «не питал слабость к попам, псарям и танцовщицам»). Неудивительно, что герцог Орлеанский снискал большую популярность среди буржуазии - да он и сам по своей сути был добропорядочным буржуа. Знал цену деньгам, обладал деловой хваткой и слыл примерным семьянином. Сыновья его учились в городской школе, куда он сам их нередко отводил. Когда выходил из дома, из-под мышки у него непременно торчал зонтик.
* 685 НИ- 9
Обнявшись с Лафайетом, приняв трехцветное знамя и став королем «волею народа» (так теперь значилось в его титуле), Луи-Филипп начал с популярных мер. «Навеки» отменил цензуру, снизил избирательный ценз (теперь на выборах в палату депутатов могло голосовать 200 тысяч человек), назначил повсюду новых префектов, сделал выборными муниципалитеты, возродил национальную гвардию.
А еще - покончил с придворным блеском и мишурой, запросто разгуливал со своим зонтиком по парижским улицам и не прочь был поболтать за стаканчиком вина с рабочими. Одно слово: король-
