могиле святого Гинефора, а на самом деле этот Гинефор был охотничьим псом, в порыве гнева убитым своим хозяином («у попа была собака»).
«Все в руцех Господних», поэтому церковь не могла мириться ни с магическим, колдовским воздействием на будущее, ни с попытками предсказания его. Тем более, что самая благодатная пора для гаданий была на святки - в двенадцать зимних дней между Рождеством и Крещением. А услышав крик кукушки первого мая, человек обретал надежду на то, что в этом году уже не умрет (предшествующая ночь - та самая знаменитая Вальпургиева, когда ведьмы и прочая нечисть слетаются на метлах в гости к сатане на Брокен или на Лысую гору).
Предусмотрительные хозяева сберегали обгорелое полено, которым топили очаг в рождественскую ночь - оно должно было обеспечить достаток в доме. В определенные дни накрывали стол для дамы Абонды (или «дамы Изобилия» - церковь отождествляла ее с языческой Дианой или со злодейкой Иродиадой, погубившей Иоанна Крестителя). И совсем уж непотребное использование святой воды и освященных просфор в магических целях: чтобы приманить пчел в Ульи, обеспечить хороший урожай с поля или уберечься от сглаза.
С чем-то приходилось мириться - особенно с тем, что становилось компонентой городской культуры. На улицах устраивались шествия с драконами, знаменитыми «тарасками» (интересно, что еще этРуски называли Тараской одного из своих демонов - какой же *Н 231 НИ- к глубины корни могут быть у этого обычая!). Карнавальные маски, искажающие богоданный образ человеческий, горожане тоже снимать не собирались.
И совсем особая статья - вера в появление душ умерших в мире живых людей. По учению блаженного Августина, такое возможно только для святых, прочие же смертные обретают вечное пристанище в той обители мира иного, которую заслужили. А если кому из живых что-то такое и примерещилось - то это дьявольское наваждение.
Но люди верили как в само собой разумеющееся в привидения, в «дикие охоты», в «Месни-Эллекен» - ночные кавалькады душ погибших рыцарей и в прочие подобные феномены. Причем верили в них во всех слоях общества, и с этим нельзя было не считаться.
В конце концов, вера в гостей с того света закрепилась и в представлениях служителей церкви. Сложилось такое истолкование их визитов. Существуют не только рай и ад, существует еще чистилище: для тех, кто хоть и наделал делов в своих земных странствиях, но не до такой степени, чтобы быть обреченным на вечные муки. В чистилище не сладко, это юдоль страданий - но там есть надежда на прощение. И есть редкая, но все же возможность в призрачном виде явиться к живым людям, чтобы просить их о церковном поминовении. Ибо молитва церкви доходит до Неба и бывает услышана там, умаляя муки несчастных и приближая срок прощения.
Стремясь регулировать всю жизнь средневекового общества, церковь удостаивала пристальным вниманием и область сексуальных отношений.
Изначально мнение было однозначным: тот способ деторождения, который присущ роду человеческому, есть следствие грехопадения первых людей - Адама и Евы. И если для сохранения божественного дара - жизни - необходимо, чтобы люди плодились, то нельзя забывать и о греховной стороне процесса. А для индивидуального человека лучший выбор - девственность, полный отказ от половых отношений. Это средство для достижения ангельской чистоты душевной, прямой путь к спасению. Понятно, что это мало кому доступно, а в глобальном масштабе совершенно невозможно. Тем не менее и люди обыкновенные должны помнить, что телесная близость допустима только в освященном церковью браке, и единственная цель ее - зачатие новой жизни, а никак не плотские утехи. Всякое там изощренное искусство любви - ни-ни. Делать дело следует попросту и только ночью, а иначе может родиться урод.
До XI в. согласно религиозным запретам воздерживаться следовало до 250 дней в году. Но росли города, развивалась светская культура, люди стали лучше осознавать и больше ценить свою индивидуальность. Как результат, запретным стало только время Великого поста, период беременности и срок покаяния женщины после родов. Медаль повернулась даже обратной стороной: иногда супругам приходилось воздерживаться по доброй воле ради ограничения рождаемости, так как прерывание полового акта считалось недопустимым вмешательством в естественный ход вещей.
Перестали считаться греховными связи холостых мужчин с проститутками, что касается женатых - ну что поделаешь, слаб человек. Половые отношения были признаны полезными как важный фактор укрепления брака, и жена могла обратиться с жалобой на супруга в суд, если он был немощен или невнимателен к ней. Чаще стали допускаться повторные браки. Не осуждалась больше плотская радость - в естественных, разумеется, пределах. Мастурбация, гомосексуализм и всякое подобное по-прежнему отвергались категорически, склонность к таким отклонениям приписывалась еретикам, евреям, сарацинам и прокаженным. Наказание за супружесткую неверность
Супружеские измены всегда карались строго - и по языческим понятиям, и по христианским. И церковь иногда терпимо относилась к тому, что суд вершился не ею, а по нормам обычного права. Когда-то преступницу могло ждать сожжение живьем, прелюбодей становился объектом кровной мести. Но нравы смягчились, и любовники отделывались или пробежкой голышом «по главной улице с оркестром» - то есть под веселое и глумливое улюлюканье толпы, или должны °Ь1ли вынести телесное наказание у позорного столба.
В XIII-XIV вв. юристы стали приравнивать гражданские браки к церковным. Но о равноправии в семейных делах мужчины и женщины речи пока не шло, да на то были и объективные житейские причины: обычно совсем еще юная девушка, почти девочка, выходила замуж за вполне зрелого, состоявшегося мужчину.
На бездетные браки по-прежнему смотрели насмешливо - супругам приходилось терпеть жестокие злые издевки. Но у кого-то были другие проблемы, и распространены были аборты, провоцирование всякими снадобьями выкидышей, умерщвление младенцев. Однако кто попадался - пенять оставалось только на себя.
ЕВРОПА НАКАНУНЕ ВЕЛИКИХ ДЕЛ
Первые Капетинги, правившие после основателя династии Гуго Капета, особо выдающихся деяний не совершили. Но стоит обратить внимание на некоторые интересные моменты их царствований и их судеб, чтобы лучше почувствовать, к чему стремились короли, каковы были пределы их могущества и кто пытался эти пределы положить.
Роберт II Благочестивый (971-1031 гг., правил в 996-1031 гг.) оправдывал свое прозвище. Он был не только набожен, но еще и глубоко разбирался в вопросах веры, так что даже на соборах епископов был не лишним. А еще был образованным человеком, поклонником свободных искусств. В военных делах тоже кое- чего стоил. И слыл человеком незлобивым и милостивым: прощал преступников, даже заговорщиков против собственной особы. Когда наглый вор сорвал золотое украшение прямо с королевской мантии - это сошло ему с рук. Король умел дружить с виднейшими своими вассалами, даже с герцогами Аквитанским и Нормандским - которые вассалами себя по большому счету и не считали.
Но при всем своем благочестии, в 998 г. он был отлучен папой Григорием V от церкви: государь в
