импровизированным «зеркалом». Солнце светило сквозь окно как раз на Лэра, так что его волосы казались клубком спутанных золотистых нитей. Калариец недовольно щурился. Он постоянно запускал пальцы в волосы и уже успел привести свою прическу в полный беспорядок. Посмотревшись в блюдо, он пожаловался, что ему не очень-то удобно в новой неразношенной одежде, которая к тому же велика и слишком уж просторна в вороте. Крикс предложил закатать или даже обрезать рукава, которые почти у всех учеников оказались слишком широкими и длинными, а сам потуже затянул свой пояс и решил, что выглядит достаточно внушительно.
Это ощущение не покидало весь остаток дня до самого отбоя, а сейчас, когда он стремительно шел наугад по тропинкам парка, оно вернулось с новой силой. Хотелось выкрикнуть что-нибудь радостное и бессмысленное или пробежаться до ограды. Но, пожалуй, это было несолидно.
— Доброе утро, — прозвучало за спиной.
Крикс обернулся и увидел старшего ученика, стоявшего под яблоней. Секундой раньше незнакомец шарил в траве, а сейчас он разогнулся и смотрел на Крикса.
— Доброе, — ответил тот, пытаясь сообразить, не нарушил ли он какое-нибудь правило — иначе для чего бы этот старший к нему обратился? А еще Крикс обратил внимание, что у незнакомого мальчика волосы были длинными, до плеч, хотя выпускником он быть никак не мог — в Лаконе были юноши гораздо старше.
— Хочешь яблоко?… — спросил лаконец совершенно неожиданно, и, не дожидаясь ответа, бросил что-то прямо ему в руки. — Лови!
Крикс машинально схватил брошенный предмет, который действительно оказался небольшим красно- зеленым яблоком. Лаконец тем временем высмотрел второе и, подняв его с земли, небрежно вытер краем своей туники.
— Попробуй, они вкусные, — посоветовал его странный собеседник, с хрустом откусывая почти половину своего.
Крикс последовал его примеру и понял, что яблоко действительно отличное — сочное и очень сладкое, разве что чуть-чуть побившееся при падении.
— Спасибо, — сказал Крикс. — Ты из отряда мастера Талгвира?
— Нет, — охотно отозвался старший. — Я из энгильда Вардоса, живу в Восточной башне.
— Где? — не понял Крикс. Накануне мастер перечислил им названия всех помещений Академии, но такой башни Крикс не помнил.
Страший терпеливо пояснил:
— В Восточной баше. Рейнсторн — Западная башня, Легрин — Южная, Аркмор — Восточная, а Свейсборг — Северная. В нашей башне, кроме нас, еще седьмой энгильд, у них наставник — Элпин. А я Дарл. По спискам — Димар Арклесс.
Старший улыбался. Крикс уже собрался было представиться в ответ, но тут собеседник его порядком удивил, добавив:
— А ты, наверное, и есть тот самый Крикс. Один из представителей династии дан-Энриксов, о которых ничего не знает Император.
Мальчик удивленно вскинул голову.
— Ты знаешь, как меня зовут?
— Подумаешь, загадка, — усмехнулся паренек. — Со вчерашнего дня вся Академия только и обсуждает вашу драку с Льюбертом. Если хочешь знать, сейчас ты самый популярный человек во всем Лаконе. Всем смертельно любопытно, кто ты и откуда взялся. Делаются самые невероятные предположения. Вчера наши до полуночи травили байки о твоем происхождении.
Вспомнив о Далланисе, Крикс счел за лучшее не уточнять, какие именно, а вместо этого спросил:
— Ну и как ты понял, что это именно я? У меня что, на лбу это написано?
— Почти угадал, — одобрил старший. — У тебя все лицо в синяках. Кроме того, энонийца, даже полукровку, опознать не так уж сложно.
— Я не полукровка, — протестующе заметил Крикс. В этом слове было что-то неприятное. Оно звучало почти так же гадко, как «бастард».
Димар пожал плечами.
— Ты не чистокровный энониец, это точно. У них волосы прямые, а у тебя они немного вьются. И глаза куда светлее — для южан это большая редкость.
— Может быть. Не знаю. Я только однажды видел энонийцев, еще дома, когда жил у нас в дере…
Крикс прикусил себе язык, краснея от досады на свою болтливость, но было уже поздно.
— Одним словом, в Чернолесье, — коротко закончил он.
Он с трудом заставил себя не отводить глаза и выдержать прямой и пристальный взгляд Дарла. «Ну и пусть, — думал он с ожесточением, не очень понимая, к чему относилась эта мысль — к нему самому, его происхождению или к снобизму обитателей Лакона. — И пусть, и пусть…»
Молчание затягивалось.
— Хочешь совет? — спросил Димар внезапно. — Если ты покажешь остальным ученикам, что тебе неприятно слышать о своем происхождении, то тем самым дашь Дарнторну и его друзьям отличный повод изводить себя. Со временем ты обязательно поймешь, что твое происхождение и то, где ты жил раньше, не решают ничего.
— Что?… — удивился Крикс.
— Ну да. А если кто-то говорил тебе совсем другое — он дурак. Здесь, в Лаконе, тебе простят все что угодно, кроме слабости. Если ты докажешь, что способен противостоять Дарнторну — у тебя быстро появятся друзья и почитатели. Но если ты позволишь Льюберту себя травить, то от тебя все отвернутся. Так всегда бывает. Ты должен решить, чего ты хочешь.
— Я хочу, чтобы меня оставили в покое, — решительно ответил Крикс. — Мне совсем не хочется все время ссориться с Дарнторном. Неужели он не может просто от меня отстать?…
— А раньше тебя никогда не изводили люди, которым ты ничего не сделал?… — спросил Дарл, и Крикс запнулся, вспомнив Каттинара и его дружков.
Димар правильно истолковал его молчание и криво улыбнулся.
— Кажется, я попал в точку, да?… Неудивительно. Тот, кто ведет себя так, как ты вчера, всегда кого- то раздражает. И хочу тебе сказать, что, если ты будешь пытаться обходить Дарнторна стороной, ты только подогреешь этим его мстительность. Сейчас не время быть тихоней. Если сразу не покажешь всем, что ты готов дать сдачи, то останешься изгоем и мишенью для насмешек до конца учебы.
Димар говорил это так просто и естественно, как будто они обсуждали время завтрака. Но, может быть, именно поэтому Крикс ему поверил — сразу и безоговорочно.
— И что, по-твоему, я должен делать? — спросил он, сцепив руки за спиной в замок. Обычно этот жест означал тревогу или настороженность.
— Хм… Ну, кое-что ты уже сделал. Далеко не всем нравится Льюберт Дарнторн и его манера смешивать менее знатных и влиятельных лаконцев с грязью. Но у Дарнторна в распоряжении всегда не меньше дюжины друзей, вассалов или просто лизоблюдов, а кроме того, его дядя — первый человек в Адели после Императора, так что никому и в голову не приходило всерьез задеть Льюберта. Если так подумать, лучшего начала для учебы в Академии, чем ваша ссора во дворе, нельзя себе представить. После вашей драки ты стал героем для всех, кого манеры Дарнторна и раньше выводили из себя. Продолжай в том же духе, и через некоторое время друзей у тебя будет ничуть не меньше, чем у Льюберта. Заставь других поверить в то, что ты никого и ничего здесь не боишься, даже если на самом деле это далеко не так. И будь по-самоуверенее. Твоя пригласительная грамота ничем не хуже, чем у остальных. И у тебя особенное имя. Даже на то, что ты простолюдин, можно взглянуть совсем иначе. Человек незнатного происхождения, который принят в Академию! Впервые за последние сто лет!.. Ты можешь мне поверить: если ты покажешь, что гордишься этим, то другие тоже будут видеть в этом повод для гордости, а не для насмешек. Ясно?…
— Да.
Послушав Дарла, он действительно увидел свое положение совсем иначе, чем когда раздумывал о нем вчера. Советы старшего ученика казались очень здравыми. Он даже удивился, что подросток, бывший всего на три или четыре года старше его самого, сразу же понял то, до чего он бы еще долго не додумался.
