— Есть серьезный разговор…, — с этими словами Старик открывает свой внушительных размеров кейс и брякает об стол квадратной литровой бутылкой какого-то экзотического напитка.
Экзотика бросается в глаза уже ее внешним оформлением: пробка бутылки исполнена в виде здоровенного сомбреро золотистого цвета. Следом на столе появляется плоская жестяная банка консервированной ветчины и пузатая стеклянная банка миниатюрных маринованных огурчиков. Пока Старик занимается вскрытием этой незамысловатой закуски, я с интересом рассматриваю красочную бутылочную этикетку. На ней изображен усатый мужик индейской внешности в громадном красном сомбреро и с гитарой в руках. Он сидит с весьма задумчивым видом, подпирая спиной здоровенный зеленый кактус. «Sierra Tequila Gold» гласит надпись на бутылке.
Это меня сразу же пугает. В прошлый раз, перед поездкой в Мезерицкий укрепрайон на поиски Янтарного кабинета, Старик потчевал меня польской «Выборовой». А укрепрайон, откуда мы едва унесли ноги, хотя и с богатой добычей, находился на территории Польши. Позапрошлый раз запомнился украинской перцовой «Горилкой». Тогда мы ездили на раскопки скифского кургана на Херсонщину. Теперь текила — знаменитая кактусовая водка. Традиция, однако. Значит, Мексика?
Осторожно скашиваю глаза на Старика. Он уже закончил с подготовкой закуски и шарит взглядом в поисках стаканов. Вид у него невозмутимый и страшно деловой. Второй плохой признак… Мы находимся на кухне, в моей квартире. Я достаю из шкафчика широкие приземистые и очень тяжелые стаканы для виски и вопросительно смотрю на своего партнера — подойдут ли? Шут его знает, из каких стаканов следует пить текилу, может тоже есть своя специфика поглощения этого крепкого напитка? Про церемонию употребления прославленного кактусового пойла я вообще-то наслышан и даже участвовал в этом загадочном ритуале. Сначала следует насыпать соли на левую руку, причем, по одной версии на локоть, а по другой — на запястье, затем лизнуть соль языком и пить водку неторопливым, но одним глотком, пропуская жгучую жидкость по поверхности языка. В качестве первичной закуси — лучше всего ломтик лимона, так как вкус у текилы какой-то самогонно-овощной. Лично мне не по нраву. Но, дареному коню… К тому же законы гостеприимства не позволяют хаять принесенные спиртные напитки, даже, если вы абсолютный трезвенник.
Старик поощрительно кивает головой — подойдут, мол. Наливаю на три пальца — вновь одобрительный кивок. Выпиваем без всяких ритуальных таинств и молча закусываем, чем Бог послал. Я присовокупил к нашему нехитрому застолью несколько пунцовых помидоров и пару луковиц сиреневатого цвета, говорят, они не такие горькие и их можно грызть целиком, не разрезывая на колечки.
— Что за погода нынче на Североамериканском континенте? — я с хрустом впиваюсь зубами в луковицу, и этот коварный вопрос — мой пробный камень на предмет «серьезного разговора».
— Слушай, давай, обсудим после третьей, — Старик отправляет в рот очередной крохотный огурчик и тянет руку за бутылкой.
— Согласен, — двигаю свой стакан поближе к нему, а сам зорко наблюдаю, не станет ли наливать мне побольше, дабы сломить волю к сопротивлению очередной замышляемой моим верным напарником авантюре.
Нет, все идет по-честному, на три пальца и вровень. После третьей — это будет примерно грамм по двести семьдесят на брата, глаз на это дело у меня наметанный. При такой дозе захмелеешь не особенно, но при подобной закуске мозг все же утратит обычную осторожность в оценке окружающих явлений и поступающей информации. Хитер, Старик! Но и я не так прост, и с самого начала задаю себе посылку не поддаваться ни на какие посулы и заманчивые предложения типа легкой прогулки по мексиканским лесам и горам, с фотографированием собственных персон на фоне знаменитых атцекских пирамид. Всего и делов-то — приготовить емкие и прочные баулы под золотую и серебряную утварь, устилающую окрестности древних развалин индейских городов. Знаем, проходили уже и неоднократно…
Тем временем, третий рубеж преодолен, но Старик начинать не торопится. Хрустит и хрустит себе огурчиками, благо, банка размеров немаленьких. Я же налегаю больше на ветчину, мясная закуска более гасит воздействие коварного мексиканского алкоголя. Возможно, кактус содержит и некие дурманящие вещества, это тоже надлежит учитывать. Поэтому открываю бутылку «Кока-колы» и стараюсь ослабить крепость выпитого пенистым, придающим бодрости, коричневатым снадобьем. Хотя, в принципе, я являюсь противником разбавления крепких спиртосодержащих напитков и считаю полнейшей глупостью, когда, например, виски разбавляют содовой и к тому же бросают в него кусочки льда. Не всякие заморские примочки следует принимать на ура и брать в свой обиход. И так кругом уже сплошные «о-кей», чуждое нам «зафакивание» и прочие «вау». У нас, славян, свои добрые и старые традиции, особенно, по части пития, где, кажется, мы впереди планеты всей. Но каждому, как говорится, свое… И все же пора переходить к сути визита Старика, он уже тянется разлить по четвертой.
— Итак, Мексика? — я беру в руку наполненный стакан, но выпивать не тороплюсь.
— Буде здрав, боярин! — гудит Старик фразой Ивана Грозного из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» и наши стаканы издают приглушенно-стеклянный характерный стук.
Американцы и здесь привносят свои вычурные вкусы. Наши стаканы звенят звонко и радостно, придавая лихость процедуре опорожнения питейных сосудов и особую праздничность нашим хмельным посиделкам. Что-то, типа салюта или, на манер торжественного колокольного звона. По ком звонит колокол? Это Хемингуэй, являвшийся, как известно, мастаком по части пития, взял наверняка от нас, но никак не от американцев. С этой мыслью я и опустошаю свой стакан, стараясь не дать себе расслабиться.
— Не угадал…, - Старик тащит из банки очередной огурчик и щурит глаза от предстоящего удовольствия его хрустящей погибели, — это Южная Америка!
— Южная Америка? — я не скрываю своего удивления, — а, как же текила? Ее родина Мексика и…
— А еще конкретнее — Эквадор! — не дает мне сосредоточиться Старик, — что-нибудь знаешь об этом государстве?
Я пожимаю плечами. Эквадор? Нет, он никогда не был объектом моего внимания. Я о нем почти ничего не знаю. Ну, разве только то, что он действительно находится на южноамериканском континенте, а живут там вроде индейцы или их потомки, смешавшиеся с европейскими завоевателями.
— Это крохотное государство в северо-западной части Южной Америки, — конкретизирует мой приятель, почти не добавляя этим сообщением мои скудные знания.
Я немедленно отправился в свой кабинет за Большим географическим словарем. Так, что тут у нас об Эквадоре? Информации оказалось не очень много, но…
— Ничего себе — крохотное, — вскричал я, — да площадь Эквадора на восемьдесят тысяч километров больше, чем площадь территории нашей родной Беларуси!
— Да? — удивился Старик, — а я смотрел на карте — так там такой клочок… На территории той же Бразилии, к примеру, несколько десятков Эквадоров поместятся.
— Сравнил… Бразилия — одна из крупнейших стран мира.
— А, что там еще об Эквадоре написано?
Я зачитал ему текст небольшой по объему статьи, из которой следовало, что население Эквадора составляет свыше одиннадцати миллионов человек и состоит преимущественно из индейцев, а также метисов, мулатов и креолов. В древности там проживали многочисленные племена индейцев, в пятнадцатом веке эта территория была завоевана инками, а в шестнадцатом испанскими конкистадорами. Государственный язык испанский, государственный строй республика, климат тропический, ну и так далее.
— Да, — озадаченно произнес Старик, — она и по населению почти на два миллиона поболей нашего.
— Слушай, а кто такие метисы, мулаты и креолы, — полюбопытствовал я, — когда читал приключенческие книжки, знал, но это было в далеком детстве и не помню уже.
