протоптанная тропка свидетельствовала о том, что мы не заблудились, что у нее есть начало и конец. Мы отрешенно, почти механически ступали шаг за шагом, и вдруг через каких-то два часа наша цельпредстала перед глазами, повергнув всех в шок. Отряд остановился, хотя никто не давал такого приказания, и все уставились на каменные стены Борго-Сан-Пьетро. У всех нас сложилось впечатление, что это не горная деревушка, а настоящая крепость. Куда ни глянь, мрачные стены. Ни одного окна, лишь узкие щели, похожие на бойницы. Стены громоздились и перекрывали одна другую, так что я, как ни напрягал зрение, даже не мог понять, где вход в этот оплот. Со всех сторон деревню обступал лес, а сама она стояла на холме посреди большой прогалины, возвышаясь над окрестностями. Вокруг лежали луга, по которым змеились небольшие ручьи.
Ленуа высказал то, что все мы чувствовали:
– Это место выглядит так, будто тут живут не люди, а целый гарнизон солдат.
– Такие деревушки часто встречаются в горах, – заметил Риккардо, подойдя ко мне вместе с Марией. – Они строились в такие же неспокойные и воинственные времена, как и сегодняшние. Тогда итальянские княжества немилосердно воевали друг с другом. Вражеские набеги были частью повседневной жизни, поэтому люди строили деревни-крепости. Они часто подвергались штурмам и осадам.
– Очевидно, жители давно перестали оборонять это место, – добавил Ленуа. – Деревня выглядит вымершей, словно лагерь австрийской армии после битвы при Риволи.
Риккардо прищурился и внимательно посмотрел на скопище темных стен, башен и крыш.
– Я не столь уверен в этом, как
Я прикрыл от солнца глаза обеими руками и осмотрел башню, но не обнаружил там ни единой живой души. Ленуа вытащил подзорную трубу и навел ее на башню, однако тоже не смог подтвердить слова Риккардо.
– Может быть, я и ошибся, это неудивительно при таком ярком солнце, – сказал Риккардо. – И все же мне кажется, что люди в деревне живут. Иначе как можно объяснить, что поля возделаны?
Конечно, он был прав, и Ленуа с ним согласился. Капитан тут же отдал распоряжение обследовать загадочную деревню. Он оставил десяток своих людей приглядывать за лошадьми и мулами, на которых были навьючены припасы и наше снаряжение. Остальные солдаты под командованием капитана должны были с примкнутыми штыками отправиться в деревню на разведку. Я присоединился к отряду, а Риккардо пошел рядом со мной. Когда Мария засобиралась идти вместе с нами, мы оба запротестовали. Нам всем казалось, что в Борго-Сан-Пьетро что-то нечисто, поэтому Марии, по нашему общему мнению, лучше было остаться вместе с обозом – в безопасности. Мы медленно двинулись к деревне, и ее стены начали угрожающе приближаться и расти перед нами, как тело гигантского чудовища, которое поднялось, чтобы нас проглотить.
– Вход! Здесь есть вход! – крикнул откуда-то слева солдат и стал оживленно махать нам. Ленуа, Риккардо и я подбежали к мужчине и увидели узкий проход в каменной кладке, достаточный только для того, чтобы прошла тележка. Когда наша колонна вошла в деревню через этот проход, Ленуа сказал:
– Мне это не нравится. Здесь идеальные условия для засады. Нам придется идти друг за другом гуськом, и едва ли мы сможем обороняться, если кто-нибудь начнет стрелять по нам из бойниц на стене или с крыш. Здесь нас перебьют, как кроликов.
– Может быть, в этом и заключается предназначение столь странного сооружения, – заметил я. – Здесь не смогут развернуться многочисленные силы противника: его вполне сумеет одолеть пара десятков защитников деревни.
Но никаких выстрелов не последовало, и мы невредимыми добрались до деревенской площади. Она не была очень большой, но после узких переулков показалась нам спасительной. Ленуа расставил своих людей так, чтобы они наблюдали за всеми подступами к площади.
– И что теперь, мосье Шрайбер? – обратился он ко мне с беспомощным выражением на лице.
– Может быть, нам позвонить в церковный колокол? – предложил я скорее в шутку и указал на высокую колокольню, которая возвышалась над крышами. – И тогда жители Борго-Сан-Пьетро наконец-то покажутся.
Пока я говорил, Риккардо будто случайно отошел к одному из домов с узким фасадом. Неожиданно быстрый прыжок – и он исчез в доме, дверь которого оказалась приоткрыта. На мгновение я подумал, что таким образом он хочет сбежать, но Риккардо вскоре вернулся, держа под правой рукой брыкающегося и пыхтящего ребенка шести или семи лет от роду· Взъерошенные темные волосы спадали ему на лицо, так что я даже не понял, мальчик это или девочка. Да и по одежде, сшитой из грубого сукна, этого нельзя было разобрать.
– Я же говорил, что здесь есть люди, – удовлетворенно прорычал Риккардо, с трудом сдерживая попытки лохматого пленника вырваться.
– Ребенок, – с сомнением проворчал Ленуа.
– Где есть ребенок, там чаще всего есть и его родители, – ответил Риккардо. – А теперь было бы неплохо, если бы ваши люди позаботились о маленьком сорванце, господин капитан.
Ленуа кивнул, и два солдата крепко схватили плененного ребенка. Наконец-то я смог рассмотреть чумазое лицо и понять, что это чучело в лохмотьях на самом деле мальчик. Мы спрашивали о том, как его зовут, кто его родители, куда подевались жители Борго-Сан-Пьетро, голоден ли он, хочет ли пить, – но все было напрасно. Он молчал, словно был нем от рождения. Крепко сложенный сержант предложил всыпать мальчишке, чтоб тот наконец заговорил.
– Он не заговорит, а скорее заупрямится еще больше, – неуверенно произнес я. – Испуганного ребенка не заставят говорить тумаки солдата. Дляэтого больше подойдут ласковые женские руки. Нам нужно отвести его к Марии.
Это предложение одобрили Риккардо и Ленуа, и наша колонна снова тронулась, чтобы тем же извилистым путем покинуть таинственную деревню и выйти на простор.
Едва мы дошли до конца площади, как позади нас раздался женский голос:
– Мой сын, отпустите его, ради бога!
Женщина побежала через площадь к нам и протянула руки. Удивленные солдаты, державшие мальчика, не смогли сопротивляться его брыканиям, и вскоре ребенок оказался в объятиях матери. За ней показались еще люди: мужчины, женщины и дети в таком большом количестве, что я подивился тому, как ловко они от нас прятались. Если дети глядели на нас с любопытством, то взрослые – с опаской и враждебностью. Большинство мужчин держали в руках оружие: дубинки, ножи, вилы для сена, лишь у пары жителей были мушкеты. Капитан Ленуа отдал короткую команду, и его солдаты навели на деревенских жителей ружья. Я даже не сомневался, что поединок окончится в нашу пользу. Огненному залпу и ловкому владению штыком крестьянам Борго-Сан-Пьетро нечего было противопоставить.
Крестьянин с пышной седоватой бородой положил мушкет на землю и медленно подошел к нам. Он остановился возле женщины с ребенком и сказал:
– Меня зовут Джованни Кавара. Как бургомистр Борго-Сан-Пьетро я приветствую вас в этой деревне. И благодарю вас, что вы не сделали моему сыну Ромоло ничего плохого.
– Почему вы прятались от нас? – спросил капитан.
– Мои люди боятся ваших солдат. Это чужая форма. Они думали, что началась война.
– У нас действительно началась война, против австрийцев. Но мы – французы. Вы наверняка знаете, что герцогиня Элиза, сестра императора Наполеона, теперь правит этими землями.
Кавара кивнул.
– Я слышал об этом. Вы боитесь, что на нашу деревню нападут?
– Едва ли, – рассмеялся Ленуа. – Мы здесь по другой причине. Мы ищем развалины древнего города этрусков.
Лицо бургомистра моментально омрачилось.
– Здесь нет ничего подобного.
Кого бы мы ни спрашивали в Борго-Сан-Пьетро, все давали нам один и тот же ответ или делали вид, будто вообще не понимают, чего мы хотим. Неужели я ошибся и завел наш отряд в такую глушь совершенно напрасно? Интуиция подсказывала мне, что это не так. Несговорчивость крестьян казалась мне подозрительной, и я склонялся к мысли, что они что-то скрывают. Посоветовавшись с Ленуа, мы решили
