– Да, – твердо сказал я.
– А сможешь выйти вот на это ущелье? До него километров пять от крепости.
Несколько секунд я разглядывал карту, потом кивнул:
– Да, тут хорошие приметы…
– Я со своими засяду у входа в ущелье… Ян, как только Олег уведет часть урса – ты должен пробраться к своим. Любой ценой. Предупреди Борислава, как только он увидит три дыма в лесу, пусть атакует врага всеми силами. Мы ударим с тыла. – Кулаки Свена столкнулись над картой. – И раздавим и вторую половину урса… – Он встал и потянулся. – Давайте спать теперь. Завтра нам еще весь день плыть, и кто знает – не придется ли грести… Лаури! – окликнул он своего стурмана. – Буди смену и ложись, руки сотрешь!
Я расстелил плащ прямо тут же, на носу, и, улегшись на одну его половину, укрылся другой, подсунув под голову вещмешок. Звездное небо медленно двигалось надо мной.
И я думал, что усну не скоро. А уснул сразу.
Опасения Свена, к счастью, оказались беспочвенными – ветер дул и на следующий день, и ветер попутный. Но было невероятно скучно. Берег – однообразный пляж, за которым поднимались поросшие лесом скалы, – тянулся без конца.
Драккар качало. Меня качка на воде никогда не волновала, но многие из ребят определенно «заскучали». Вадима вообще развезло – он стоял у борта и явно боролся с тошнотой.
– Около полудня причалим, – перешагивая через скамьи, ко мне подошел Свен. – А там часов восемь через лес – и мы на месте.
– Никогда не думал, что плавать так скучно, – признался я.
Свен отмахнулся:
– Скучно было, когда мы ходили в Америку. Почти два месяца на драккаре!
– Как там, в Америке? – поинтересовался я.
Свен неопределенно повел рукой:
– Да то же, что и здесь…
Тем временем Север, которому, очевидно, в корень надоело скучать, вдруг затянул нарочито грубым голосом протяжную песню:
Несколько мальчишек откликнулись – те, кто знал эту песню:
– Эй, варяги, – снова начал Игорь: —
– Пару-ус! – заорал с носа один из англичан…
…Корабль вынырнул из-за мыса километрах в полутора от нас – мы только что прошли мимо. Широкий серый парус держал ветер, а сам корабль очень походил на драккар Свена. Все, повскакав с мест, разглядывали неожиданного попутчика, когда Лаури крикнул с кормы со смехом:
– Эй, Свен! Это, клянусь честью, Тиль ван дер Бок из Терсхеллинга!
– Каким ветром его сюда надуло?! – рявкнул Свен, но не особо сердито.
– Знакомый? – спросил Сергей.
Свен покривился:
– Сложный вопрос… В смысле – знакомый, но в позапрошлом году мы схватились с ним на Канарах из-за стоянки с пресной водой. Он не прочь пограбить своих же белых. Но драккар у него хороший.
– А он не пойдет с нами? – спросил Ян, подошедший к нам.
Свен покусал губу:
– Посмотрим, – наконец сказал он решительно. – Эй, спустите парус! Пусть они нас догонят! И вооружитесь на всякий случай, – уже тише добавил он.
Драккар ван дер Бока и в самом деле начал быстро нас нагонять. Его нос украшала улыбающаяся морда акулы, вдоль ближнего к нам борта цепочкой стояли с десяток лучников. У носа – ногами наружу – сидел, не держась ни за борт, ни за нос, затянутый в черную кожу и казавшийся из-за этого очень высоким и худощавым мальчишка лет шестнадцати, на коленях поблескивала длинная шпага. Он улыбался во весь рот.
– А, да это старый негодяй ван дер Бок! – рявкнул Свен. – Все за чужим добром гоняешься?!
Акулоголовый драккар шел теперь борт в борт с нами. Тиль – а это, очевидно, и был он – спросил в ответ:
– А ты что, подрядился возить пассажиров, Свен ярл? Кто эти сухопутные крысята?
– Мои русские друзья, – отозвался Свен. «Крысят» поняли все наши и завозились враждебно.
– Русские?! – удивился Тиль и перешел на ломаный, но в целом неплохой русский: – Это здорово! Я восемь месяцев ходил с вашими по Сибири – еще до того, как обосновался на Терсхеллинге! Вы не знаете Йенса Круммера?
– А ты не из тех голландцев, которые живут в большом поселке на островах? – Я вспомнил рассказ немца.
– Я не голландец, а фризон! – поправил Тиль. – Нет, я не из них, но тот поселок я знаю, он на побережье прямо напротив моего острова! Так куда вы плывете с этим белобрысым тугодумом?!
…– Что ж, бить урса – это всегда хорошо, – убежденно заключил Тиль, выслушав наш рассказ. – У меня двадцать пять человек, и я пойду с вами.
Легким движением, небрежным и красивым, он перемахнул обратно на свой корабль. Повернувшись на пятках, вскинул руку:
– Я иду за вами!
Со Свеном и Тилем мы разошлись почти сразу, а Ян повел нас к крепости тропинками через горные леса. Сам он шел с передовым дозором, и царило у нас полное молчание. Не потому, что идти по горным стежкам-дорожкам было тяжело, а просто на всех внезапно снизошло очень серьезное настроение.
Не знаю, как остальные, а я вновь и вновь обдумывал свой поступок. В смысле – то, что я сам пошел на помощь незнакомым людям и веду в сражение своих друзей. И не есть ли это признак сумасшествия?
Если честно, я так ни до чего определенного и не додумался. Может, и успел бы, но шагать в самом деле было трудно, и я скоро отключился от отвлеченных мыслей, сосредоточившись на дороге. Как это часто бывает, в мозгах засела одна строчка: «На палубу вышел, а палубы нет – ее кочегары пропили!» Она и крутилась там, как магнитофонная лента, склеенная в кольцо.
Начало резко смеркаться – как раз когда мы выбрались на какой-то перевал. И в сумерках увидели впереди цепочку огней, частую и широкую, дугой охватывающую подножие скал.
– Мы здесь были, – тихо сказал Альхимович, догоняя меня, – только выходили с другой стороны.
А через секунду и Ян сказал:
– Это наша крепость.
Определить расстояние до ночных огней было трудно. Они казались близкими, но что уж я знал точно – так это насколько обманчивы ночные расстояния. Однако Ян расстояние знал:
– Тут восемь километров, – пояснил он, сбрасывая наземь плащ. – Сейчас, наверное, надо отдохнуть, князь. А действовать перед рассветом. Тут урса не появятся, они не знают тропы на перевал.
– Хорошо, – кивнул я, снимая вещмешок. – Огня не разводим.
– Замерзнем, – подал голос Олег Фирсов.
– Ничего с нами не сделается, – возразил Саня, – сплошная романтика… Ужинать будем?
– Непременно, – отозвался я, – и как можно плотнее. А в следующий раз поедим у чехов… Ян, ваши нас накормят?
– Конечно, – серьезно сказал чех. – Вы же идете сражаться вместе с нами…
…Мы пожевали запасы, взятые с собой, буквально запихивая в себя еду – есть никому не хотелось, – и начали укладываться. Часовых я решил не выставлять – зачем? Лучше пусть отдохнут до утра. Завтра будет интересный день.
Я поймал себя на этой ироничной, нехарактерной для меня мысли, уже когда завернулся в одеяла и улегся рядом с остальными. Возились недолго – за последние шесть часов все очень устали, да и настроения не было говорить, тем более – шутить.