Я жил в аду, где каждый мигбыл новая для сердца пытка…В груди, в устах, в очах моихследы смертельного напитка.Там ночью смерти тишина,а днем и шум, и крик базарный,луну, лик солнца светозарныйя видел только из окна.Там каждый шаг и каждый звук,как будто циркулем, размерен,и там, душой изныв от мук,ты к ночи слишком легковерен…Там свист бичей, потоки слез,и каждый миг кипит работа…Я там страдал, терпел… И что-тов моей груди оборвалось.Там мне встречалась вереницаизвесткой запыленных лиц,и мертвы были эти лица,и с плачем я склонялся ниц.Там мне дорогу преграждалагиганта черная рука…То красная труба кидалазловонной гари облака.Там, словно призраки во сне,товаров вырастали груды,и люди всюду, как верблюды,тащились с ношей на спине.Там умирают много раз,и все родятся стариками,и много слепнет детских глазот слез бессонными ночами.Там пресмыкается Разврат,там раззолочены вертепы,там глухи стены, окна слепы,и в каждом сердце — мертвый ад.Там в суете под звон монетзабыты древние преданья,и там безумец и поэтдавно слились в одно названье!..Свободы песня в безднах аданасмешкой дьявольской звучит…Ей вторят страшные снаряды,и содрогается гранит.Когда же между жалких мумий,пылая творческим огнем,зажжется водопад безумий,пророка прячут в «Желтый дом…»Свободе верить я не смел,во власти черного внушеньяя звал конец и дико пел,как ветер, песни разрушенья!..Они глумились надо мной,меня безумным называлии мертвой, каменной стеноймой сад, зеленый сад, сковали…Была одежда их чиста,дышала правда в каждом слове,но знал лишь я, что их уставчера моей напились крови…И я не мог!.. В прохладной мглезажглись серебряные очи,и материнский шепот Ночипронесся тихо по земле.И я побрел… Куда?.. Не знаю!..