— Видимо, его убил граф! — сказала Элоиза.
Мисс Темпл нахмурилась.
— Но в то же время… я уверена, что граф не меньше других интересовался судьбой полковника.
— По крайней мере, лорд Роберт, возможно, понял, что происходит, узнав о судьбе своего тайного агента, — рассудительно сказала Элоиза. — Неудивительно, что он скрывается. Может быть, именно он теперь удерживает пропавшего художника — хочет выгодно его обменять? Может быть, он теперь плетет свой собственный заговор против них всех!
— Да, если уж об этом зашла речь, — сказала мисс Темпл, опуская взгляд на тяжелые ботинки мистера Бленхейма, торчавшие из-за обитой красной кожей оттоманки, — что мы будем делать с собственностью мистера Бленхейма… вот с этим?
Она подняла ключ синего стекла, изучая его сияние на свету.
— Из того же стекла, что и книги, — сказала Элоиза.
— Что он, по-вашему, может открывать?
— Он, должно быть, очень хрупкий… а открывает что-то сделанное из стекла?
— К такому же выводу пришла и я. — Мисс Темпл улыбнулась. — И отсюда я могу перейти к следующему соображению: этот ключ не имел к мистеру Бленхейму никакого отношения. Вы можете себе представить, чтобы кто-то из заговорщиков доверил такую вещь — а она, видимо, бесценна — кому-то, кто не входит в их число? Он управляет домом и в их заговоре может участвовать лишь в той же мере, как эти драгуны или макленбургские марионетки. Кто мог ему доверять?
— Только один человек, — сказала Элоиза.
Мисс Темпл кивнула:
— Лорд Роберт Вандаарифф.
— Кажется, у меня есть одна мысль, — заявила мисс Темпл и соскочила с подлокотника.
Осторожно перешагнув через темное пятно на ковре (тащить тело было нелегко, и они решили не очень заботиться о чистоте), она подошла к плотно набитому буфету. Действуя энергично и не без удовольствия, она нашла нераскрытую бутылку солидного возраста и маленький острый нож, которым вскрыла восковую печать и расковыряла пробку настолько, чтобы можно было вылить содержимое, потому что само вино ее не интересовало. Найдя большой пустой графин, мисс Темпл начала (высунув от усердия язычок) выливать из бутыли темно-рубиновую жидкость, стараясь осушить бутылку полностью. Когда наконец показался густоватый осадок, она отставила графин в сторону и взяла бокал, куда и долила остававшееся вино вместе с осадком. После этого взяла еще один бокал и, перегородив бортик ножиком, вылила туда остатки жидкости, так что в первом стакане осталась только мягкая гуща. Она, улыбнувшись, бросила взгляд на Элоизу, которая смотрела на нее недоуменно.
— Мы не можем продолжать наши расследования, пока заточены в этой комнате, мы не можем встретиться с доктором, мы не можем бежать, мы не можем отомстить… потому что даже с кинжалами в руках нас могут схватить или убить, когда мы попытаемся выйти отсюда.
Элоиза кивнула. Мисс Темпл улыбнулась своей собственной хитрости.
— Если только мы не прибегнем к умной маскировке. Пожар в операционном театре вызвал сильное волнение, и я готова поспорить: никто так толком и не знает, что там произошло, — слишком много дыма, слишком много стрельбы и криков, слишком мало света. Я хочу сказать, — и тут она показала на темно- красную гущу в стакане, — никто точно не знает, прошли мы Процесс или нет.
Они шли по коридору босиком, неспешным шагом, словно кол проглотив, изо всех сил стараясь сохранять безразличие ко все возрастающей вокруг суете. Мисс Темпл держала в руке нож-змейку, а синюю карточку засунула за резинку своих зеленых трусиков. Элоиза несла бутылку с оранжевой жидкостью, а стеклянный ключ спрятала на тот же манер, что и мисс Темпл. Маски свои они спустили на шеи, чтобы дать гуще получше засохнуть, потому что вокруг глаз и на переносицах, точно (по мере их художественных способностей) повторяя шрамы Процесса, был аккуратно нанесен, размазан, втерт темно-рубиновый осадок портвейна. Мисс Темпл, посмотрев в зеркало буфета, осталась вполне довольной, она только надеялась, что никто не подойдет к ним близко и не почует обман.
Пока они были в охотничьей комнате, число гостей и слуг в коридорах сильно увеличилось. Они тут же влились в поток мужчин и женщин в накидках и плащах и вечерних платьях, в масках и перчатках, и все с расчетливой почтительностью, с какой поглядывают на вооруженного томагавком краснокожего индейца, кивали двум женщинам в белых одеждах. А те никак не реагировали на эти приветствия, изображая ступор — мисс Темпл видела это в театре, — в какой впадают после Процесса. Поскольку они были вооружены, пространство вокруг них освобождалось, и мисс Темпл поняла, что гости признают за ними более высокий статус — женщин, входящих в ближний круг, так сказать. Она с трудом сдерживалась, чтобы не зарычать и не замахнуться кинжалом на эти подобострастные физиономии.
Поток гостей нес их к бальному залу, но мисс Темпл не была убеждена, что им надо туда. Более вероятным ей представлялось совсем иное: то, что им нужно (одежда, обувь, помощь друзей), находится совсем в другой стороне, в какой-нибудь комнате вроде той, где она увидела Спрагга и Фаркуара, где мебель укрыта белой материей, а столы уставлены бутылками и вином. Она нащупала руку Элоизы, и в этот самый момент шум сзади заставил их повернуться и отпустить руки. На них надвигались возглавляемые ухмыляющимся офицером две колонны драгун в красных мундирах и высоких черных сапогах, гости перед ними поспешно расступались, прижимаясь к стенам коридора, тем самым еще больше подчеркивая безвыходность положения для мисс Темпл. Она взволнованно дала знак Элоизе скрыться в толпе, но саму ее опять вытолкнули в середину, и она оказалась прямо на пути солдат. Офицер нахмурился, стараясь напугать ее, а она снова посмотрела на Элоизу — та скрылась за двумя желчного вида джентльменами в плащах серого цвета. Гости вокруг замерли в ожидании неминуемого столкновения. Офицер поднял руку, и его солдаты немедленно и четко остановились. Коридор внезапно погрузился в тишину, в которой мисс Темпл услышала прежде неразличимое хихиканье где-то у нее за спиной. Она медленно повернулась и увидела покуривающего сигару Франсиса Ксонка, который при виде ее издевательски поклонился.
— Ах, какие жемчужины встречаются случайно, — с манерной медлительностью произнес он. — Неожиданная находка…
Он замолчал, увидев следы на ее лице. Мисс Темпл не ответила — только наклонила голову, признавая его главенство.
— Мисс Темпл? — спросил он с любопытством и настороженным недоверием.
Она сделала короткий простой реверанс и снова выпрямилась.
Франсис Ксонк кинул взгляд на офицера и протянул руку, беря ее за подбородок. Она безропотно, не произведя ни звука, позволила ему повернуть туда-сюда ее голову. Он сделал шаг назад, пристально глядя на нее.
— Откуда вы заявились? — сказал он. — Отвечайте мне.
— Из анатомического театра, — сказала она как можно глуше. — Там был пожар…
Он не дал ей закончить, сунул сигару себе в зубы и протянул вперед здоровую руку, чтобы погладить ее грудь. Толпа вокруг ахнула, видя холодную решимость на его лице и его откровенно неприличные действия. Голос мисс Темпл продолжал звучать так же ровно, она не сделала ни одного движения, чтобы остановить руку, ощупывавшую ее тело.
— …был дым, стрельба… это был доктор Свенсон. Я его не видела… Я была на столе. Мисс Пул…
Франсис Ксонк отвесил мисс Темпл увесистую пощечину.
— …исчезла. Солдаты сняли меня со стола.
Не прерывая своей речи и подражая тем автоматическим движениям, что она видела прежде в театре, она с удовольствием размахнулась, целясь ножом-змейкой ему в лицо. К сожалению, он предвидел удар и успел подставить руку, на которую и наткнулось ее запястье. Он принялся выворачивать из ее руки нож. Поскольку сопротивление могло выдать ее, мисс Темпл отпустила нож, который с металлическим звоном упал на пол. Франсис Ксонк опустил вниз ее руку и отошел в сторону. Она не шелохнулась. Он посмотрел мимо нее на офицера, ноздри его раздулись. Франсис Ксонк нагнулся и подобрал нож, сунул его за пояс, повернулся на каблуках и беззаботно кинул через плечо:
