Баскомб смерил его холодным, серьезным взглядом, каким смотрит гробовщик на клиента.
— Что вы имеете в виду?
— Я хочу сказать… человек не имеет представления о реальной цене того, что, как ему кажется, хочет получить, пока не получит желаемого.
— Почему вы это мне говорите?
— И в самом деле — почему? — улыбнулся Чань. — Любое суждение должно основываться на опыте. Так откуда же мне это знать? — Поскольку Баскомб сразу не ответил, Чань своей тростью указал на большой стол. — Где же ваши сообщники? Где мистер Граббе? Почему вы встречаете меня один — разве вам не известно, кто я? Вы не разговаривали с майором Блахом? Неужели вы ничуточки не испуганы?
— Нет, не испуган, — ответил Баскомб с такой небрежной самоуверенностью, что Чаню захотелось пустить ему кровь из носа. — Вас пропустили в этот кабинет с единственной целью — чтобы сделать вам предложение. Поскольку, как я полагаю, вы далеко не идиот, позвольте заверить вас, что и я далеко не идиот. Я в полной безопасности.
— И что же это за предложение?
Вместо того чтобы ответить, Баскомб уставился на него, изучая лицо Чаня, словно тот был каким-то редким экзотическим зверем или явился сюда прямо с цирковой арены. Чаню хватило присутствия духа, чтобы почувствовать: делается это намеренно, чтобы вывести его из себя, хотя он и не мог понять, зачем Баскомбу нужно так рисковать, ведь уязвимость его была вполне очевидна. Вся эта ситуация представлялась ему довольно странной, что бы там ни говорил Баскомб о предложении. Чань знал: его появление в министерстве наверняка было для его врагов неожиданностью. Баскомб тянул время, очевидно подвергая себя риску. Чего он ждал? Подкрепления? Нет, в этом не было смысла, потому что солдаты могли остановить его в любом месте по пути в этот кабинет. Но вместо этого они завели Чаня подальше от входа. Может, все это было лишь спектаклем? Может, Баскомб вел двойную игру?
Чань легким движением поднял свою трость и подошел к Баскомбу. Прежде чем тот успел приподняться со стула, конец трости больно ударил его по уху. Баскомб, вскрикнув, рухнул на стул, схватился рукой за голову. Чань воспользовался этой возможностью, чтобы сильно прижать трость к шее Баскомба — тот поперхнулся, лицо его покраснело. Чань наклонился вперед и медленно проговорил:
— Где она?
Баскомб ответил не сразу, и Чань резко надавил ему на трахею.
— Где она?
— Кто? — прохрипел Баскомб.
— Где она?
— Я думаю, он не знает, о ком вы спрашиваете.
Чань резко повернулся, плавным движением разъяв трость. За столом, небрежно прислонясь к стеллажам, стоял Франсис Ксонк в темно-желтой визитке; его рыжие волосы были тщательно завиты, в руке он держал незажженную сигару. Чань осторожно сделал шаг к нему, метнув взгляд на Баскомба, который все еще тяжело дышал.
— Добрый день, — сказал Чань.
— Добрый день. Надеюсь, вы не ранили его?
— Вас заботит его здоровье?
Ксонк улыбнулся.
— Очень остроумно. Но, знаете, я ведь тоже умен и должен вас поздравить — то, каким туманом таинственности окутали вы тот персонаж, который с таким усердием ищете, весьма забавно. Речь идет о Розамонде? Или о малютке мисс Темпл… она же Гастингс? Или еще лучше — о несчастной шлюхе графа? Как бы то ни было, но сама мысль о том, что вы и в самом деле ищете кого-то из них в министерстве, в высшей степени комична. Вы так мужественны и в то же время так смешны. Вы уж меня простите.
Он вытащил маленькую спичечную коробку из жилетки и закурил сигару, попыхивая и глядя над ее запылавшим концом на Чаня. Взгляд его переместился на Баскомба.
— Как вы там, Роджер, живы?
Он улыбнулся ответу Баскомба — сдавленному кашлю — и швырнул погасшую спичку на письменный стол.
Чань сделал еще один шаг в направлении Ксонка, манеры которого казались такими же непринужденными, как и манеры Баскомба несколько секунд назад, но если в поведении Ксонка сквозила странная бесшабашность, то в поведении Баскомба — осмотрительность.
— Думаете, я сохраню ему жизнь? — прошипел Чань.
— Думать придется вам, — сухо ответил Ксонк. — Подумайте вот о чем — дверь за вами заперта, дверь за мной — тоже. Если бы вам удалось выйти в ту дверцу, что за столом, — но это вам, поверьте, не удастся, — вы бы потерялись в лабиринте коридоров, не имея ни малейшего шанса бежать или остаться в живых. Целый полк солдат уже занимает позиции, чтобы прикончить вас. Вы умрете, мистер Чань, и умрете без всякой пользы — как собака, которую в темноте переехал экипаж.
Он нахмурился и снял крошку табака с нижней губы, стряхнул ее с пальца, потом снова обратил взгляд на Чаня.
— И вы рассчитываете на мою помощь? — спросил Чань.
— Она вам самому понадобится, — прохрипел со своего стула Баскомб.
— Он приходит в себя! — рассмеялся Ксонк. — Но знаете, он прав. Подумайте о себе. Будьте благоразумны.
— Мы теряем время… — пробормотал Чань, наступая на Ксонка.
Ксонк не шелохнулся, но заговорил очень быстро и резко:
— Это глупо. Не губите себя, остановитесь и подумайте.
Чань выдержал паузу, хотя внутренний его голос и требовал другого. Он уже был в одном шаге от Ксонка — оставалось только нырнуть вперед, выставив вперед трость. Но Чань остановился, сделав это отчасти и потому, что видел: Ксонк его не боится.
— Что бы ни привело вас сюда, — сказал Ксонк, — вы должны отложить свои поиски на потом. Вас, как вам уже сказал об этом мистер Баскомб, впустили сюда по одной-единственной причине: чтобы сделать вам предложение. Драки, убийства — они от вас никуда не уйдут, на это всегда есть время. А вот времени, чтобы найти ту женщину, которую вы надеялись отыскать здесь, осталось мало.
Чаню очень хотелось перепрыгнуть через стол и заколоть Ксонка, но его чутье (а он доверялся своему чутью) говорило ему, что Ксонк не похож на Баскомба и любое нападение на него должно быть тщательно рассчитано, как если бы ты собирался размозжить голову кобре. Вроде бы Ксонк не был вооружен, но у него вполне мог иметься маленький пистолет или, скажем, флакончик с кислотой. В то же время Чань не знал, как ему относиться к предупреждениям Ксонка о невозможности бежать из здания министерства. Возможно, так оно и было на самом деле. И почему они позволили ему подняться сюда, а не схватили по дороге? У него было слишком много вопросов, но Чань знал: ничто не может рассказать о человеке больше, чем та цена, которую он готов вам предложить. Он отступил от Ксонка и ухмыльнулся.
— И какое же это предложение?
Ксонк улыбнулся, но заговорил не он, а Баскомб — заговорил четко и уверенно, несмотря на хрипотцу в голосе, словно описывая необходимые этапы работы какой-то машины.
— Я не могу вдаваться в подробности и не собираюсь вас ни в чем убеждать — я просто предлагаю вам шанс. Те, кто принимал наши предложения, получали и будут получать и впредь неоспоримые преимущества. Те, кто отказывались, — они нас больше не волнуют. Вы знакомы с мисс Темпл. Вероятно, она говорила вам о нашем обручении. Я не могу говорить о том времени… потому что невозможно объяснить, каким я был тогда, ну разве что сравнить меня тогдашнего с ребенком. Столько всего переменилось… столько стало понятным… что я теперь могу говорить только о том, кем я стал. Да, я полагал, что влюблен. Влюблен, потому что не мог видеть иначе, чем было мне внушено, потому что я в рабском своем состоянии верил, что эта любовь освободит меня. Я убедил себя, что прекрасно понимаю некий взгляд на мир — но что это был за взгляд? Это была бесполезная привязанность к другому живому
